– Ржавый, Ржавый велел, – завопил тот. – В карты, в карты я ему продулся, он и велел! Ну не сам же я это придумал, не са-а-ам!!
Рыбаков отшвырнул «Дружбу» и бросился к будке цепоточки, где скорее всего мог быть Селезнев. Но, пробежав несколько метров, остановился, нашел у корневища сосны снег и умылся, до боли растерев лицо колючими кристалликами. Немного успокоившись, он утерся носовым платком и открыл дверь будки.
– А, Никола! Проходи, проходи, чифирком побалуемся! – будто бы даже обрадовался Ржавый. – Мне тут по случаю пачуха индийского досталась… Я счасс, мигом! – засуетился он, пристраивая над гудящим пламенем паяльной лампы большую алюминиевую кружку с длинной рукояткой из толстой проволоки. В зоновском обиходе это сооружение именовалось «чифирбаком».
– Тебе когда на волю? – без всяких предисловий, но почти ласково осведомился Рыбаков.
– На волю-то? В июне, восемнадцатого. А че?
– А то. Я кое у кого интересовался, – деляну эту через месяц закроют – лес кончается. Смекаешь?
– Да и черт с ней, с деляной, на новую перейдете. Что, без работы остаться боишьси? Не боись. Никола, тайга-то эвва-а кака! Конца краю нет! Давай-ка лучше чайку глотнем… Чифир вышел – перший сорт!
– Накрой кружку рукавицей, пусть запарится получше, – посоветовал ему Рыбаков и продолжил: – Разговор-то наш не забыл? Не забыл, не забыл, вижу. Ишь как побледнел!
– Дык тут не только побледнеешь, тут, пожалуй и кое че ешшо сделаш! Под верную ведь пулю тянешь!
– А ты не бойся. Я все обдумал, никто по тебе из автомата шмалять не будет. Освободишься, документы получишь, добирайся в эту деляну и меня жди. Двадцатого вечером, как нас с работы в зону повезут, я от охраны дерну. Через борт – и на ход, дай бог ноги! Силенку я пока не подрастерял, пусть за мной в потемках погоняются!.. До железки меня проводишь – через неделю десять кусков за работу. Из рук в руки. И, заметь, сам-то ты вроде как ни при чем, чистый. Инструктор по туризму, только и делов-то! Если с магазином завалишься – чеши языком так: мол, Рыбаков под ножом держал, понял? Как у нас в Каспийске говорят: «Не писай в тумане, гудки чаще подавай!» А ежели ссучишься, не придешь сюда – со дна морского достану, понял? У меня и на воле кенты есть. Только свистну – г – кислород тебе в момент перекроют!
– А есть у тебя они?.. – после паузы спросил Ржавый.
– Что? – не понял Рыбаков.
– Ну ети… Мани-мани?
– Ты что, окабанел? Мне не веришь? – чуть не задохнулся от гнева Николай. – Рыбакову не веришь? Да я только с Ташкента столько бабок натряс, что весь зоновский забор червонцами оклеить можно! За один заход по полмешка денег брали! И, заметь, когда сладился, менты от меня и гривенника ломаного не добились, секешь? Все в надежном месте лежит. Нас с тобой дожидается! Что я – сявка?