За это время Джиллиане уже несколько раз предлагали отобедать, но она заявила, что не возьмет в рот ни крошки, покуда королева Мелесант не выпустит из темницы ее людей и не позволит им покинуть Фалькон-Бруин.
Между нею и королевой Мелесант завязалась заочная непримиримая борьба. Джиллиана готова была отдать свою жизнь и, значит, жизнь своего не родившегося еще младенца ради свободы последовавших за ней рыцарей.
Услышав знакомый лязг засова, она повернула голову к двери. На сей раз вместо служанки в комнату без стука вошел Эскобар Фернандес. На его тонких губах играла самодовольная улыбка.
Джиллиана с трудом приподнялась и села на постели.
— Я не приглашала тебя, — надменно сказала она. — Ступай вон.
Кастилец окинул ее пренебрежительным взглядом.
— Полагаю, что вам лучше разговаривать со мной, чем с королевой Мелесант. Вряд ли она будет с вами миндальничать, как я.
— Я требую, чтобы ко мне немедленно прислали мою служанку.
Он неопределенно помахал рукой и ухмыльнулся, явно не собираясь ничего предпринимать.
— Так ступай к своей королеве и передай, что я не намерена разговаривать с ее ничтожными рабами, — воскликнула Джиллиана.
Глаза Эскобара холодно блеснули.
— С вами буду говорить я — или никто.
— Что ж, стало быть, никто.
Он придвинул скамейку поближе к кровати и сел.
— Будьте же благоразумны. Королева сказала, чтобы…
Джиллиана молча встала и отошла к окну, давая ему понять, что разговор окончен. У нее кружилась голова, от слабости она едва держалась на ногах. Чтобы не упасть, она крепко ухватилась за подоконник и прислонилась плечом к стене.
— Видите, как плохо без еды! Королева уполномочила меня передать, что вы можете заказывать себе любые яства — кухарки Ее Величества сумеют приготовить все, что угодно. А вам необходимо хорошо есть.
Джиллиана продолжала молча стоять к нему спиной. Через некоторое время послышался его раздосадованный вздох.
— Рано или поздно вам все равно придется со мной говорить.
Она обернулась к нему и надменно вскинула голову.
— Скажи своей королеве, что я отказываюсь есть.
— Вряд ли она будет этим довольна, — пожал плечами Эскобар.
— Еще бы! Ей ведь придется потом объяснять Генриху, как вышло, что я умерла от голода у нее на Фалькон-Бруине. Думаю, король Англии не скажет ей спасибо, когда Талшамар навсегда отойдет к французской короне. Кстати, напомни своей повелительнице, что девиз на моем фамильном гербе гласит «Смерть, но не бесчестье!» Освежи в ее памяти также то, что моя мать была верна этому девизу до конца. Я намерена последовать ее примеру.
Лицо и шея Эскобара побагровели от сдерживаемой ярости.