Мало-помалу кровь отхлынула от его лица, и он выдавил из себя подобие улыбки.
— Явись вы сюда раньше, мы бы предложили вам выйти за нашего сына Джона.
Понизив голос, так что только стоявшие рядом могли ее слышать, Джиллиана сказала:
— Я не намерена ни в чем доверять тому, кто повинен в смерти моей матери, и тем более не намерена выходить замуж за его сына, который внушает мне отвращение.
Генрих тяжело задышал, и его лицо покрылось красными пятнами гнева.
— Да как вы смеете так со мною разговаривать? Вы осознаете, кто перед вами?
Вместо ответа она подошла к принцу Райену и крепко сжала его руку, моля Бога, чтобы он не оттолкнул ее при всех. В первое мгновение принц попытался высвободиться, не привлекая внимания, а когда это не получилось, больно сдавил ее пальцы.
Он, конечно, знал о Талшамаре и слышал о его пропавшей во время последней битвы принцессе. Но если это и впрямь она, то зачем ей являться сюда и становиться рядом с ним в такую минуту, когда это сулит почти верную гибель? Нет, он отказывался понимать эту женщину и не верил ей, но все же хотел повременить с разоблачением.
Джиллиана снова возвысила голос, чтобы ее услышали все.
— Я умру вместе с тем, кого люблю, — отцом моего нерожденного ребенка. Думаете, мои подданные и с ними весь христианский мир одобрит ваше решение? — Перед тем как нанести решающий удар, она сделала паузу, как учила Элинор. — Разве что Франция может оказаться исключением. Очень возможно, что весть о моей смерти придется по вкусу королю Филиппу.
— Вон! — взревел Генрих, обращаясь к своим придворным. — Все вон! Немедленно!
Стражники кинулись выталкивать всех из залы, но королю все же пришлось ждать, пока они справятся с задачей.
Как только дверь захлопнулась за суетливой толпой, Генрих обернулся к Райену:
— Ну а ты что скажешь нам, принц? Верно ли, что королева Джиллиана носит твое дитя?
Джиллиана поймала обеспокоенный взгляд Райена, пытаясь удержать его от опрометчивого шага.
Глядя в глаза цвета яркого летнего неба, он немного помолчал, потом сказал, уклоняясь от прямого ответа:
— До сих пор я не знал этого. — Пожалуй, эта женщина, уже несколько раз за время разговора поставившая Генриха на место, начинала внушать ему доверие.
— Но ты был с нею! — обвиняющим тоном провозгласил Генрих. — Надеюсь, это ты признаешь?
— Благородный человек никогда не допустит подобных признаний, — сухо произнес Райен, сверху вниз глядя на Джиллиану. — Скорее я прощусь с жизнью, чем соглашусь опорочить доброе имя женщины.
Джиллиане не надо было изображать смущение — щеки ее так и пылали, она не смела поднять на принца глаза.