— Присаживайтесь, соседи! — сказала бабушка.
Илико и Илларион сели.
— Ну что, какая еще беда с тобой стряслась? — обратился ко мне Илларион.
— Аттестат зрелости получил, — сказал я и протянул аттестат.
— Поэтому я и позвала вас, — сказала бабушка. — Посмотрите-ка, ради бога, настоящий это аттестат или вроде той прошлогодней похвальной грамоты, которая потом оказалась чужой?
Илларион взял аттестат, долго вертел в руках, внимательно изучил печать, подписи, даже на свет рассмотрел, потом передал Илико. Илико проделал с аттестатом то же самое, но более тщательно, и протянул его бабушке.
— Его аттестат — комар носа на подточит!
— Точно? — спросила бабушка.
— Точно! Во-первых, он не смог бы достать чистый бланк; во-вторых, — печать настоящая; в-третьих, аттестат на обратной стороне заполнен и на русском языке, а этого не смог бы сделать ни один из учеников нашей Заблоны; ну и, в-четвертых, — хоть бы одна четверка затесалась — сплошные тройки!
— Ну, слава Бory! Утешил ты меня, Илико! — с облегчением вздохнула бабушка. Илларион вновь потянулся к аттестату.
— А-тес-тат зре-лос-ти! — произнес он по слогам. Потом встал, подошел ко мне, постучал пальцем по моей голове, прислушался к звуку и, сокрушаясь, обратился к Илико — Ну, брат, если уже этот называется зрелым, то я тогда китайский мандарин.
— Ничего… Помидоры для продажи в город тоже незрелыми отправляют, чтобы не попортились. Дорогой они дозревают.
— Ну, раз так, давайте решать: что ему теперь делать, куда поступать, какую выбрать профессию? Должен же быть у человека какой-то план? А то поедет в город и будет там ушами хлопать, как осел, — сказал Илларион.
— Ты на какой факультет думаешь поступать? — спросил меня Илико.
Я пожал плечами.
— Мой внук должен стать врачом, — заявила бабушка. — Состарилась я, за мной уход нужен!
— Ты что, обязательно от его руки умереть хочешь? — сказал Илико,
— А может, ему на исторический пойти? Из историков секретари райкомов получаются, — сказал Илларион.
— Я бы на его месте пошел в юристы! — сказал Илико. — Вот хоть возьми нашего судью — человеком стал. Приехал в село в рваных галошах, а теперь щеголяет в кожаном пальто и резиновых сапогах.
— Да куда ему с его сердцем в юристы! Он ведь и арестовать-то никого не сможет!
— Может, пойти ему на литературный? Он ведь у нас стихоплет, и язык подвешен — дай бог! А что еще нужно!
— А нет ли чего-нибудь такого, чтоб готовых профессоров выпускали? — спросила бабушка.
— Как же, есть! Такое заведение и окончил наш Илико! — обрадовался Илларион.
— Ты чего молчишь, болван? Скажи, куда хочешь поступать? — набросился на меня Илико. — А то, видишь, выпустил уже этот носатый свое жало!