Вот оно. Поймал, просек, почуял Шрам выброшенный знак за вздох до начала, выдрал кулаки из карманов, да что ж ты тут всерьез поделаешь?! Но Шрам попытался поделать.
Они ломанули одновременно со своих четырех стартовых позиций. Слаженно, в рифму, надроченно. И никакого легкомыслия, без намека на фраерскую браваду. Опытные, бляха…
Сергей сорвался с места вместе с ними. Регбийная тактика – кто кого пробьет. Шрам прорывался к столу. Там ножи, там чайник, возможно, с кипятком.
Шрам вбил кулак в голову вставшего на пути. Вмочил, вложив весь свой вес, не жалея костяшек. Попал, остановил, но с ног не сбил. И бросил себя к стене, чуя шкурой, что сзади и сбоку настигают. А между стеной и тем, кому достался кулак, можно прошмыгнуть к столу.
Но опытные, ох, не фраера. Сзади кто-то на опережение вцепился в рубашку.
Эх, скинул бы его Шрам или проташил за собой к столу. Стол – единственное его спасение. Да оказалось беспоитово.
В ихнем, сучьем, сценарии (не раз, думается, проверенном в натуре) главным был четвертый, отсвечивавший в начальной расстановке, подпиравший шконку. Он тоже рыпнулся вместе со всеми по сигналу в едином порыве, чтоб распылить внимание. Но, видать, попридержат ходули, а потом понесся наперерез. Эх, падлой быть, так они и штопают всегда: трое зацепляют тер пилу в кольцо, отвлекают на себя, а последний подкрадывается. Его удар – центровой.
Просвистела черная кишка. И плечо враз онемело. Мало не показалось. Но ноздри по новой поймали запах резины. Резиновым шлангом, чем-то добавочно утяжеленным, на этот раз досталось по спине. А потом чья-то подсечка, повернувшая фотокарточку к потолку. Колено вонзается под дых. Тяжесть придавливает ноги к полу. И наконец шею опутало узкое и плотное, перекрывая дыхалку.
В легких запылала домна, огонь пожирал остатки воздуха, превращая легочную ткань в наждачную бумагу. В глазах смеркалось. Тело вспухало всеми мышцами и сухожилиями – но его умело держали прижатым к полу.
Шрам подергался, подергался и затих. Шрама протащили по полу и кинули спиной на стойки двухъярусной шконки. Завернули хваталки за спину и, заведя за вертикальную трубу, соединяющую верхнюю и нижнюю койки, обмотали веревкой. Да, по ощущению кожи, именно капроновой веревкой, которой завязывают коробки на Восьмое марта в магазинах.
– Ну, вот и амба. – Брюхатый устало утер пот с хари, как после трудовой смены на рытье котлована. – Откукарекался петушок…
Шрам, кося под Тараса Бульбу с картинки школьного учебника, наклонился вперед, сколь позволяла веревка. Глубоко захлюпал ноздрями, приходя в себя. Он бы сполз на пол, да мешала стойка, в которую упирались обмотанные запястья.