И дело не в отштангованных и прохимиченных бицепсах и браваде типа «да мне никто не указ, я кого хошь заломаю, никого не боюсь». Понтующегося быка, который так навсегда и останется мелочью, красующейся перед еще большей мелочью, от мужчины-победителя любая баба сходу распознает чутьем древних инстинктов: по глазам, по походке, по запаху.
И страшно с такими, и удивительно сильно.
Вот какие клубки мыслей сумбурно, путано крутились в голове у Нины.
Сергей поставил пакет сока уже не на край стола, а ближе к середине.
– Говори, – приказал.
– О чем? – Нина не без труда выходила из послелюбовного транса.
– О своем звонке в мою машину в тот день. – Сергей вонзился ей в глаза.
– Звонок? А что? Я не понимаю, – в натуре вроде бы непонятку выражало ее фото.
– Тебя гнобили позвонить, выпытать, где я? Кто-нибудь выходил на тебя? Кто? – Вопросы выскакивали, как пули из холодного ствола.
– Нет, – прошептала она. Румянец ушел с лица, кожа бледнела. Она испугалась, когда стала осознавать, что Сергей ее в чем-то подозревает. Вот только боится она разоблачения или это обыкновенный неподконтрольный страх человека, в котором сомневаются и которого подвергают допросу?
– С кем встречалась, с кем контачила в тот день? Рассказывай.
– С Верой, – быстро ответила Нина, потом призадумалась.
Конечно, насчет Верки думать было нечего – подружки редкий день не виделись.
– Обо мне сюсюкались?
Нечто вроде смущения пробежало по ее губам. Неужто напряглась, решив, что от нее потребуют разбалтывать девичьи секреты?
– Да, говорили, – сказала-выдохнула Нина. И прибавила с некоторым вызовом, встряхнув роскошными, до плеч, русыми волосами: – А почему мы не должны говорить о тебе?!
Сергей подтянул к себе пакет с соком.
– О том, что я собираюсь на таможню, звонила? – Он влил в себя остатки грейпфрутовой водички.
– Ты же не запрещал. – Страх не мешал показывать норов. – Не заставлял клясться на крови. Я что, великую тайну выдала?
– Что именно огласила про мою стрелку на таможне? – сказал, придав жесткости, чтоб ее не тянуло на пустяшные выяснения. – Давай дословно.
«Час от часу не легче – еще и Верка, оказывается, в курсах Серегиных заморочек. Эх, была правда в словах Евстигнеича-Ручника из „Места встречи»: „Кабы не работа, век бы с бабами дела не имел. Языком машут, как помелом метут». Ну, я-то тоже хорош гармонист, надо было раз и навсегда конкретно запретить трендеть по подругам, вплоть до самых лепших, про мои дела».
– Только то, что будешь до вечера пропадать на таможне, ничего больше. – Взгляд ее цвета луговых колокольчиков выдерживал натиск его буровых зрачков, нащупывающих под не слишком длинными, но ухоженными ресницами отсверки неправды.