– Архитекторы есть, – перебил он, уже оценивший идею сотрапезника.
– Но на этом наша часть не заканчивается, работая районным прокурором, я не раз вплотную занимался общепитом и знаю тонкости этого дела, а они прежде всего заключаются в получении фондов на продукты, спиртные напитки, табачные, кондитерские изделия, в общем, фондов для нормального функционирования понадобится много, мы и это на первый год берем на себя, а потом администрация «Лидо» пойдет по накатанным следам. И главное – мы беремся с Салимом его прикрывать, обещаю, что особых налогов не придется платить никому. Ну как, годимся мы в компаньоны?
– Вполне, – ответил бодро Шубарин, не ожидавший такой хватки у бывшего районного прокурора.
Шубарин на минуту оторвался от мыслей о Сухробе Ахмедовиче и увидел, что предутренний туман исчез бесследно, погасли огни за высоким дувалом, и уже хорошо просматривались самые дальние аллеи сада, и, хотя на востоке давно пропал рассветный голос муэдзина, призывавшего правоверных на утренний намаз, все же по традиции тут просыпаются рано, и это чувствовалось даже за оградой.
Махалля быстро полнилась шумами: звенели бидоны молочниц, привозивших из пригородных кишлаков молоко в город, трещали где-то в переулках моторчики велосипедов, доставлявших к чайханам и на базары первые горячие лепешки, хлопали плохо смазанные ворота – день вступал в свои права.
Когда он у себя в кабинете после завтрака просматривал бумаги, раздался первый телефонный звонок, звонила Наргиз из «Лидо».
– Артур Александрович, если нам не завезут две-три машины шампанского, послезавтра у меня начнутся сбои.
– Пусть пьют водку, коньяк, – попытался отшутиться Шубарин.
– Наверное, Файзиев не докладывал вам, что у нас настоящее паломничество туристов из Грузии, из тех, что приезжают на недельный тур. Каждая группа бронирует столы на все семь дней пребывания, а те, кто подъедут вслед через неделю, через две, заказывают столы по телефону из Тбилиси. А они предпочитают шампанское, так что выручайте, не заставляйте краснеть за марку «Лидо».
– Хорошо, Наргиз, с шампанским решим, пусть гуляют на здоровье, если они облюбовали наше «Лидо» в Ташкенте.
Два года назад, когда он находился в Париже, Сухроб Ахмедович сумел занять место заведующего отделом административных органов ЦК, а его товарищ Салим Хасанович, по прозвищу – Миршаб, один из ключевых постов в Верховном суде республики, вот эти назначения и возвращение его из Франции отмечали по настоянию Хашимова в доме его любовницы Наргиз. И хозяйка дома, и прием, которые она организовала, произвели на Японца впечатление, она обладала большим вкусом, тактом, и характер чувствовался, да и мир повидала, работая прежде в знаменитом ансамбле. Когда дело по созданию «Лидо» закрутилось и начали подбирать администрацию, Артур Александрович вспомнил про нее. В Наргиз он не ошибся, она оказалась расторопной, предприимчивой и быстро вошла в курс, людям, не знавшим ее раньше, казалось, что она всегда занималась ресторанным делом. Обаятельная, красивая, со вкусом, но броско одетая, директор крупного арендного ресторана, выстроенного Шубариным, опять же по принципу айсберга, где только четверть мощи и доходов подлежала обозрению и обложению налогов, к тому же страховались Сенатором и Миршабом повсюду: в банке, горисполкоме, санэпидемстанции, оптовых и розничных базах и даже у пожарных, – внушала доверие, уважение, был у нее талант преподнести себя и свое дело. Она сама набрала штат официанток, в прошлом танцовщиц того же самого знаменитого фольклорного ансамбля, а мужскую часть, включая швейцаров, подбирал Файзиев, он знал наперечет все мало-мальски приличные заведения в Ташкенте и не ошибался, кто чего стоит. Наргиз и Икрам Махмудович вполне дополняли друг друга, и лучшее руководство вряд ли можно было отыскать.