– Какая жалость, – искренне вырвалось у Камалова, – у нас столько набралось неотгаданных загадок, и мы могли сегодня получить ответ на многие из них.
– Не огорчайтесь, – успокоил Джураев, – люди, рискнувшие пойти на такой шаг, не остановятся на полпути, у них есть цель, и они обязательно проявятся, нужно быть начеку.
И в этот момент вместе с помощником в кабинет вошел один из розыскников полковника.
– Ну что, выяснили, что это за человек? – спросил охваченный азартом полковник.
Вошедший протянул бумажку, и Джураев прочитал вслух.
– Айдын Бейбулатов, турок-месхетинец, тридцать лет, имел судимость. Еще недавно проживал в знаменитом Аксае и был среди доверенных людей хана Акмаля.
– Аксай? Хан Акмаль? Так вот, оказывается, куда ниточка тянется, – прервал прокурор полковника.
Вслед за бумажкой вошедший протянул Джураеву пулю со словами:
– Эксперты сказали, что стреляли из автоматического оружия новейшей конструкции, судя по необычной пуле, оружие заграничное.
Джураев, рассмотрев пулю, передал ее прокурору.
– Да, тут и на глаз видно, что пуля не наша, – подтвердил Камалов.
Когда помощник с розыскником ушел, повеселевший Джураев сказал:
– Ну вот и след объявился, а вы горевали. Не ожидали, что снова всплывет хан Акмаль? Поверьте моему опыту, прокурор, даже если вы и десять лет пробудете на этом посту, еще многое прямо или косвенно будет связано с ханом Акмалем, его наследие – вечно.
– И все-таки какой безжалостный человек стоит за убийством молодого человека из Аксая, – сказал вдруг прокурор, вновь и вновь анализируя смерть Айдына.
– Пожалуйста, проясните вашу мысль, – встрепенулся неожиданно Джураев.
– Я не вижу смысла в смерти молодого месхетинца. Человек, стоящий за убийством, циничен до предела, для него жизнь человека – копейка. Вот главные черты нашего противника, о котором мы почти ничего не знаем. Но он уже дважды проявил себя, в третий раз, хоть издалека, мы заглянем ему в лицо.
– Я вот о чем подумал, – сказал задумчиво полковник. – Ваша мысль о жестокости навела меня на мысль о другом, давнем преступлении. Там тоже соучастник, как и Айдын, честно выполнявший свои обязанности, остался мертвым в двух шагах от свободы. Сейчас мне почудился если не один почерк, то один безжалостный стиль.
– Можно чуть подробнее, – попросил Камалов и включил диктофон на столе.
Джураев показал глазами на чайник, намекая, что разговор предстоит долгий, и начал:
– Это случилось давно, в ту осень, когда умер Рашидов, точнее, на другой день после его смерти, когда еще мало кто знал об этом. И к первой части истории я имею самое непосредственное отношение.