– А кто тогда твоя мама?
– Другая тетя. Она приедет и заберет меня. И папа тоже. – Раньше я никогда об этом не думал. Да и не хотел, чтобы меня забирали.
Виктори сказал: «К нам придут. К Уильямсам. Где бросили, туда и придут. Они знают, что ты у нас». Он шел вихляющей походкой – будто у него суставы гнутся во все стороны. У его сестры здорово получалось, и она вечно хвасталась, поэтому Виктори пользовался любым случаем, чтобы потренироваться. До сих пор помню, как его тень плясала по земле прямо передо мной. «Они знают, что ты у Уильямсов. Тебе надо было сказать, что ты тоже Уильямс».
Я сказал: «А как они меня выберут? Вдруг еще с вами перепутают. Вот я и есть Трейс, след, без которого они исчезли».
– Во сука!
Виктори засмеялся, обхватил меня за шею, и мы начали бороться. Не знаю, что случилось с тем осколком. Он, по-моему, так и остался в пятке. И никто за мной не приехал. Так я никогда и не увидел своего папашу. А мать… однажды я слышал ужасную вещь – женщина в ресторане сказала. Как-то я разливаю кофе, а она говорит двум своим соседкам по столу: «Не знаю, почему, но моим детям со мной плохо. Я не нарочно, но что-то такое во мне есть, что плохо на них действует. И ведь я нормальная мать, но без меня им лучше. Пока со мной живут, ничего у них не получается, а как уедут, так прямо расцветают. Представляете, каково мне это сознавать?»
Я не удержался и взглянул на нее. Не всякий бы осмелился сказать такое, согласитесь.
Вторая перемена произошла, когда один человек взялся делать из меня мужчину. Учить меня жить самостоятельно и уметь прокормить себя в любых обстоятельствах. Честно говоря, я вполне обходился без папаши, потому что, во-первых, у меня был мистер Фрэнк, надежный как скала, который всех нас, детей, любил одинаково – что своих, что чужих. Но самое главное, меня заприметил лучший охотник в округе и взялся учить своему ремеслу. Выбрал меня из всех, и Виктори, кстати, тоже. А вы говорите – гордыня. Он был самый что ни на есть лучший охотник в округе Веспер, а выбрал в ученики меня. И Виктори. Это был такой охотник, что люди говорили, будто он носит ружье просто так, для фасону, а дичь может хоть голыми руками ловить, потому что заранее знает, что у кого на уме, и змей может обхитрить, и зайца в силки поймать, и криком приманивать водоплавающих. Белые говорили, что он колдун, но это они так – не хотели признавать, что он умный. А он был охотник, каких мало. И ума ему было не занимать. Он научил меня двум вещам, которые мне потом пригодились на всю жизнь. Первая про белых, секрет их доброты: чтобы белый раздобрился, ему надо сначала тебя пожалеть. А вторая… забыл.