– Майор, лучше не трогать – магия еще не ушла отсюда. Вы же не хотите, покурив, начать задыхаться?
Я не хотел. Я хотел, чтобы подобную информацию мне выдавали до того, как я начну соревноваться в скорости с «мечом».
– Я думаю, здесь специально ничего не тронули, – ведьма наконец-то заговорила. – Возможно, это ловушка. И гораздо более сложная, чем может показаться на первый взгляд. Поедемте, майор, я хочу еще раз посмотреть на Китайца.
Китаец пришел в отделение за пару месяцев до моей отставки. Время было жаркое, и, мне, сержанту, каждый раз, посылая кого-то из бойцов на разведку, приходилось делать выбор, который можно было объяснить чем угодно, кроме соображений нравственности. Хочешь ты или не хочешь, но на войне – как на войне. Опытных бойцов начинаешь беречь даже бессознательно. Молодых – жалеешь, но лишь в меру – чтобы у них был шанс тоже стать опытными. Китайца я не жалел никогда. Нелюдимый, вечно со своим ножом и деревяшками, из которых он вырезал при любой возможности. Кто-то одежду чинит, кто-то письмо пишет, Китаец – режет. Правда, раздаривал он своих маленьких китайцев (сам он их называл нерусским словом «нэцке»), ничуть не жалея. Постепенно у каждого из нас образовалась собственная коллекция толстых узкоглазых человечков. А Китаец, безжалостно посылаемый мной в разведку, продолжал каждый раз возвращаться. Как-то перед очередной вылазкой я положил себе одну из фигурок Китайца в карман – и вернулся без единой царапинки. Не помню, когда рассказал о своей примете Алехину, но знаю, что теперь у каждого при себе – обязательно есть нэцке-талисман. Хотелось бы верить, что нашим талисманом были фигурки, а не их создатель – потому что этой ночью счастье от Китайца явно отвернулось.
На этот раз знаний ведьмы было явно недостаточно. Черт его знает, что стряслось с любителем сорокаградусной выпивки и резьбы по дереву. Понятно было лишь то, что его смерть была мучительна и наступила явно не от старости. Уж не знаю зачем, но я поднял с земли его флягу и вылил содержимое на землю… Водка, которая – в нарушение всех уставов и правил – должна была находиться в ней, так себя не ведет. Я думаю, даже двухсотградусная, если такая существует, ведет себя иначе. Водка не должна прожигать листья и траву. Если Китаец выпил именно ту жидкость, остатки которой я только что вылил, то по пути в желудок у него теперь была дыра, вполне вероятно – сквозная.
Веселый соперник нам достался – он действительно не повторялся, не знаю, в какую игру он играл, но я себя чувствовал мухой в руках ребенка: оторвем мухе лапку – жужжит? Я уже не жужжал. Я знал, что вода, которую я пью, может превратиться в кислоту, воздух может в любой момент кончиться, а земля под ногами перестать удерживать мой вес. Довольно нервная ситуация. Зато Вероника являла миру полное спокойствие – видно, для нее подобное положение вещей было досадной помехой, чем-то вроде зуда комара. Прихлопнул кровососа – и всё прошло, а промахнулся – тоже не смертельно.