Не знаю, что еще хотела сказать Вероника, – в повозку забрался Глеб, распространяя жуткий запах какого-то отвара. Ведьмы помешаны на всяких травках – после применения магии нужно восстанавливаться, и уж не знаю почему, но нормальная еда этому не особо способствует. Существуют и другие способы «подкачки энергии», но на Лысой горе, слава богу, это не в чести. В магии всё в конечном счете сводится к умению управлять, накапливать и восстанавливать энергию. Впрочем, а где всё сводится к чему-то другому? Вероника, будучи ведьмой молодой, но достаточно способной, во всяком случае, для того, чтобы изничтожить стаю вольфов, в то же время была недостаточно опытна для того, чтобы теперь не лежать пластом. Будь с нами Хозяйка Горы, быть может, и Тихоня с Ксюхой были бы живы, и зрелище восстанавливающей силы ведьмы было бы нам недоступно.
Повозка наклонилась и снова выровнялась – Алехин и Марат забрались к нам в гости.
– Алекс, ты как? Мозги работают, или вместе с ребрами вышибло? – В гвардии любят шутить, причем, по странному совпадению, все шутки очень тематические – о здоровье, почему бы это?
– Алехин, как с офицером разговариваешь?
Марат пихнул под ребра Алехина и громким шепотом произнес:
– Я же тебе говорил – очухался!
Алехин остановился у изголовья Вероники, Марат занял позицию у нее в ногах – дальнейшее произошло быстро и четко: одновременно с фразой «Разрешите, господин майор!», которая прозвучала как «Разрешь гспйр», Алехин с Маратом приподняли топчан ведьмы и вынесли его из повозки. Уже когда они оказались на полянке, до меня донеслось:
– На воздухе быстрее силы восстанавливаются, полежите чуток – и мы вас обратно возвернем… – убалтывалМарат Веронику. А Алехин уже снова был в повозке.
– Майор, – Алехин всё еще пытался шутить, – есть новости. И все плохие, то есть сперва-то кажется, что хорошие, а потом понимаешь, что плохие.
– Вероника оказалась вражеским шпионом?
– Вероника? А при чем здесь Вероника? – Этот шут балаганный решил, что я поведусь на его шуточку с ускоренным курсом восстановления сил.
– Алекс, – Алехин наконец сбросил с себя скорлупу сержанта, любимца дам, товарища бойцов, и продолжал уже нормальным голосом, без картонного задора дебила-военного: – Алекс, Анастасия жива, но я действительно не уверен, что это хорошая новость. Она распрягла своих лошадей и сейчас скачет в сторону Киева. Кроме своих лошадей она прихватила пару наших, остальных – убила.
– Что значит – убила?
– Перерезать горло – это убить?
Не могу себе даже вообразить – женщина перерезает горло лошади! Как мужчине кинжал в сердце втыкает – могу. А вот как режет лошадей – не могу.