– …Вырастешь, будешь большой и сильный, – добавил я, – и тогда тебя будут бить сильнее. Сильного слабо бить без толку.
– За что же меня будут бить? – спросил удивленно ремесленник.
– За то, что все написанное тобой будет слишком похоже на реальную жизнь.
– Что им написанное? – спросил подошедший солдат с голубыми погонами. – Мне кажется, он вообще ничего не пишет.
– А ты пишешь? – спросил я его. Солдат смутился и покраснел.
– Да вообще-то пробую.
– Балуешься, что ли?
– Нет, не балуюсь, – сказал он.
– А что же?
– Понимаешь, – сказал он, – мне до демобилизации осталось год служить. И я вот думаю: что же мне делать? Кем мне быть? Столяром? Ты знаешь, я это не люблю и у меня не очень-то получается. Я больше склонен к каким-то умственным занятиям, а какие у меня возможности с моим семилетним образованием? Что мне делать?
– Пойди учиться, – сказал я.
– Куда и когда? Я хотел записаться в вечернюю школу, но мне говорят: вы сюда пришли родину защищать, а не учиться. А после армии, представляешь, вечерняя школа, восьмой, девятый, десятый класс, потом институт, что ж я на четвертом десятке стану начинающим специалистом?
– Ну, а что ты хочешь? Учиться-то надо.
Надо-то надо, но у него идея. Он думал, нет ли какого-нибудь такого интеллектуального дела, где формальное образование не обязательно. И ничего лучшего не придумал, как заняться литературой.
Формального образования не надо. Но знать все-таки что-то нужно. А он ничего не знает. Сколько я встречал литераторов, они в большинстве мало того, что имели высшее образование, но многие с детства обучались музыке, языкам, рисованию или еще чему. Но с ним этого не было. Хуже того, он никогда не был в художественной галерее, не слышал живьем оперу, не видел балета, да и в драматическом театре не видел ничего, кроме убогих самодеятельных провинциальных спектаклей.
– Но классическую музыку ты хотя бы по радио слышал?
– Ты что! – он засмеялся. – У нас в казарме, как только по динамику классику объявят, так обязательно кто-нибудь завопит: «Эй! Кто там поближе, заткни Бетховена!»
– Но чему-то ты все же учился в жизни? – спросил я его.
Он сказал, да, кое-чему учился. Бегать за телятами, надевать на лошадь хомут и затягивать подпруги, строгать и пилить дерево, заправлять самолет керосином, закручивать и контрить гайки, замыкать плюс на минус и много чему еще.
– Это тоже неплохо, – сказал я, – но все-таки… Впрочем, ты что пишешь? Стихи?
– Что-то вроде этого.
– Ну прочти.
Я ожидал, что он станет в позу, вытянет как-нибудь картинно руку. А он чуть ли не шепотом начал: