В промежутках между позициями боевого охранения, вплотную к каменной стене, у общежитий поставили технику. Солдаты — в душ и столовую, сами — в парную.
На узкой полке лежало рыхлое тело и материлось от удовольствия. Мы сели рядком на другую лавку. Эта «махина» била себя веником минут пятнадцать и никак не хотела освобождать место. Надоело! Мы не выдержали, вышли в мойку, а там.., медики хлопотали над непожвижно лежащим человеком.
— Что случилось? — спросил Острогин.
— Гитарист перепил и перегрелся. Сегодня уже второй, — ухмыльнулся фельдшер, ставя укол.
— На носилки и в медпункт, — распорядился штабной начальник и два солдата, согнувшись под тяжестью стонавшего музыканта, с трудом вывалились из помещения.
— Мужики, заберите еще одного из парилки, а то на этом потери не прекратятся, — гаркнул Бодунов, выглядывая из клубов пара.
— Да нет, нашего Леонарда паром и водкой не сломить, только бабами, а их тут нет. Пусть отдыхает, — опроверг опасения Бодунова какой-то бородатый артист, продолжая пить водку прямо из горлышка бутылки, потому что стаканы были забиты окурками.
— Ну, парни, надолго вас тут не хватит, — усмехнулся Грымов. — Водка и коньяк льются рекой!
— Еще бы, тут так хорошо после Союза. Ни дефицита, ни очередей. Попросили ящик водки, коробку коньяка и упаковку пива — пожалуйста. Еще ящик водки — пожалуйста. Хоть не уезжай домой. У нас месяц этой командировки. Красота! Вы не представляете, как дома со спиртным плохо. А тут прямо рай, — и бородатый очкарик сделал еще огромный глоток.
— Концерт-то будет завтра? — поинтересовался Ветишин.
— Ой, не знаю, мы сегодня резко стартовали. Постараемся. — Длинноволосый задумчиво посмотрел на нас и одним махом опустошил банку пива. — Хо-ро-шо!
Везет же людям. Халява без ограничений! Интересно, за чей счет этот «коммунизм»?
***
Концерт, конечно, не состоялся: сорвался по «техническим причинам». Пришлось обходиться цветным телевизором в комнате отдыха, где время от времени мы могли посмотреть пару часиков какое-нибудь кино или праздничный концерт, как сегодня. Какой-то патлатый гитарист носился по сцене и орал: «Хэй-гей, Спартак!». Мужик на экране пытался «косить» под совсем юного фаната-болельщика, но безуспешно.
Как-то наша дружная компания зарулила к просмотру новостей. В центре комнаты сидела женщина, солистка нахлебавшегося «огненной воды» ансамбля, а в углу — небритый мужчина средних лет, оба они откровенно скучали. Острогин толкнул меня в бок:
— Ник, ты как замполит должен заботиться об отдыхе. Спроси, будет концерт или нет?