Когда он вышел из помещения узла связи, на территории ставки царила паника. Выла сирена, лаяли собаки, охранники и офицеры всех рангов и родов войск бежали с разных сторон к окутанному дымом картографическому бараку, из окон которого слышались крики. Подбежав ближе вместе с другими, Фельгибель увидел, что в проеме сорванной с петель двери показался из дыма — кто бы вы думали? Генерал не поверил своим глазам, но верить приходилось: непрезентабельный на вид, с трясущейся головой и обгорелыми волосами, мерзавец был явно жив и даже, судя по первому впечатлению, не особенно тяжело ранен, хотя и шатался как пьяный, а левую руку нес перед собой, придерживая правой, такой же трясущейся. Мундир на Гитлере был в пятнах копоти и каком-то мусоре, правая штанина брюк изорвана в клочья.
— Что это?! — хрипло и излишне громко, как говорят глухие, спросил он, обводя всех безумным взглядом. — Что это было?!
Единственным, пожалуй, кто мог здесь ответить сейчас на этот вопрос, был генерал Фельгибель. Остальные ничего не понимали. Как выяснилось позднее, никому в первый момент и в голову не пришло объяснить взрыв покушением, произведенным кем-то из участников совещания. Пока прибежавший лейб-медик, профессор Морелль, оказывал фюреру первую помощь, столпившиеся вокруг высказывали самые разные предположения.
Кто-то сказал, что сработала мина замедленного действия, заложенная когда-то еще строителями. Другие возражали, что мина — вздор, ее давно обнаружили бы; взорвалась бомба, небольшая авиабомба, сброшенная с советского легкого бомбардировщика, — эти деревянные бипланы, в просторечии именуемые на фронте «русс-фанер», обладают поистине невероятной способностью прокрадываться сквозь самые плотные системы ПВО, поскольку летят низко, а локаторы их не засекают… Кто-то предложил совсем уже фантастическую версию, согласно которой сюда угодила ракета, сошедшая с курса во время испытаний на одном из полигонов на территории генерал-губернаторства.
Лишь тремя часами позже, когда присланные Гиммлером криминалисты стали просеивать мусор в исковерканном бараке и нашли кусочки латуни и мельчайшие обрывки светло-желтой кожи, кто-то наконец вспомнил о портфеле, оставленном под столом одноруким полковником. Пока же Штауффенберг был вне всяких подозрений, это позволило ему вместе с Хефтеном не только покинуть территорию ставки, но и спустя полчаса беспрепятственно улететь с аэродрома Растенбург.
Гитлеру между тем оказали первую помощь. От носилок он отказался и медленно похромал к своему бункеру, опираясь на руку врача. Проходя мимо начальника связи, он встретился с ним глазами и вдруг закричал, тряся вытянутой рукой: