Ну что ж, так или иначе, но сегодня они с Анютой приступят к осуществлению второй части своего плана. А еще Михасю нужно было соорудить на дворе у девушки надежное укрытие, такое, где его, в случае возможного обыска, и с собаками не сыщешь. У дружинника, естественно, имелось четкое представление, как это сделать. Он выроет яму-схрон под собачьей конурой, в которую можно будет юркнуть, отодвинув эту самую конуру, а потом надвинуть ее на себя. К конуре снизу он приделает дощатый пол, отсутствующий у обычных собачьих будок, и Анютина собака сможет спокойно сидеть в этой самой конуре, прикрывая собой дружинника. Через щели в полу он вполне сможет дышать. Понятно, что приведенные на двор для розысков чужие собаки, идя по его следу, будут на конуру бросаться и гавкать, но, естественно, их оттащат и накажут. Нечего, мол, на хозяйского пса задираться, лучше постороннего человека вынюхивайте!
Днем Михась, конечно же, яму копать не стал. Он, проковыляв через двор, кинул псу, сидящему возле будки, заранее припасенную кость и скрылся в избе. Пес благодарно завилял хвостом, ибо еще вчера Анюта приводила его в сарай, к Михасю, чтобы познакомить. Там он получил из рук дружинника первую подачку и остался вполне доволен новым знакомством.
Михась сидел в теплой избенке, которая была ненамного больше лесного скита, грел руки о горшочек с кашей, который он вынул из печи, прихлебывал молочко из кринки и, размышляя, машинально глядел в крохотное оконце, затянутое мутным бычьим пузырем, через который едва пробивался тусклый свет и было абсолютно ничего не видно. Поэтому без собаки во дворе никак не обойтись, ведь приближение опасности или просто нежелательных гостей, находясь в избе, заметить совершенно невозможно. Услышав лай собаки, означавший приход незнакомцев, можно успеть выскользнуть из избенки и укрыться в огороде, сарае или в будущем схроне под будкой.
Итак, уже сегодня вечером он должен будет начать готовить Анюту к предстоящему бою. Другого реального способа защитить девушку у раненого дружинника просто не было. Конечно, Михась не собирался учить Анюту каким-то сложным вещам, например китайской борьбе. Для овладения этой борьбой требовались многолетние тренировки, и она была почти непригодна для реального боя. Михась и сам-то применял ее крайне редко, в основном в учебных поединках, когда хотел выпендриться, и еще в очень специальных ситуациях, на ровном полу и большом пространстве, когда необходимо было поразить противника не только в прямом, но и в переносном смысле. Недаром сержант Ее Величества флагманской морской пехоты Парке, старый вояка, прошедший полусотню абордажей, увидев, как Михась валит при помощи вычурных приемов моряков с «Посейдона» в портовом кабаке, сказал про эту самую борьбу: «Спектакль, достойный придворных шутов!» Точечные прицельные удары, наносимые в гортань, висок или переносицу, которые часто и весьма эффективно использовали особники, также невозможно было освоить за неделю. Поэтому Михась еще раз мысленно прокрутил в голове весь знакомый ему обширный арсенал рукопашного боя без оружия и остановился на одной наиболее подходящей связке, которую Анюта вполне могла под его руководством освоить и успешно применить.