Его народ хранил свои собственные воспоминания об Иннисе и джорскианцах. Может, лорд Зеймунд и был Избранным, однако за то, что сделало его войско, он заслуживал вечных страданий в царстве Владыки Смерти. Армия Избранного не щадила ни стариков, ни женщин, ни детей, а те, кто не погиб от рук солдат, заживо сгорели, когда джорскианцы подожгли город. Уцелело так мало народу, что некому было даже похоронить мертвых. И по сей день Иннис стоял в руинах, в которых обитали только беспокойные призраки.
Иннис был маленьким городом, а остальная часть Дункейра почти не пострадала от разрушений. Большинство кейрийцев, в том числе и Девлин, старались не вспоминать об осаде. Война давно закончилась, и бередить старые раны не имело смысла. Но сегодня тень прошлого вернулась.
Девлин провел левой рукой по волосам, соображая, как лучше объяснить все товарищам.
— Когда я был мальчишкой, отец и мать отдали меня в ученики к кузнецу, мастеру Рорику. Как и моим родителям, ему удалось пережить иннисскую бойню.
— Ты называешь осаду "бойней", однако история описывает ее иначе…
— Мне нет дела ни до ваших сказок, ни до песен менестрелей, — сухо ответил Девлин, едва сдерживая гнев. — Мои родители были детьми, которым посчастливилось выжить в тот день, когда погибли все их близкие.
Другие беженцы заботились о них, пока они не добрались до Альварена, где жили их дальние родственники — настолько дальние, что почти и не считались родней. Детей взяли на воспитание, вырастили и нашли для них ремесло. Впрочем, те, кто уцелел в Иннисе, не теряли друг друга и в сутолоке столицы, ведь общая беда накрепко связала их на всю жизнь. Дружба Камерона и Талант переросла в любовь, и, став взрослыми, они поженились. Когда пришла пора выбрать занятие младшему сыну, они, конечно же, обратились к одному из тех, кто вместе с ними пережил осаду Инниса.
В начале войны мастер Рорик уже был вольным кузнецом. Он никогда не рассказывал, как сумел остаться в живых и кого потерял в тот день, но хранил одну вещь, напоминавшую об осаде.
— Меч, — догадалась капитан Драккен.
— Меч, — кивнул Девлин. — Такой удивительной красоты, что сделать его мог только великий мастер. Стальное лезвие сверкало на солнце, он был гибким и в то же время невероятно прочным. Клинка крепче этого я не видел ни до того, ни после.
Мастер Рорик хранил меч в сундуке — и как большую ценность, и как горестное напоминание об осаде. Время от времени он доставал клинок и разрешал лучшим из учеников посмотреть и потрогать его, чтобы те стремились к красоте и совершенствовали свои навыки.