Девять жизней Кристофера Чанта

Прошло немало лет, прежде чем Кристофер смог рассказать о своих снах. Причина была проста: жил он большей частью в детской на последнем этаже большого лондонского дома, а его няньки менялись каждые два-три месяца.

Родителей он видел очень редко. Когда Кристофер был еще совсем маленький, он боялся, что однажды на прогулке встретит своего папу — и не узнает его. В те редкие дни, когда папа приходил с работы пораньше, Кристофер садился на корточки на лестнице и смотрел во все глаза, пытаясь запомнить папино лицо. Но в памяти оставалась только фигура в черном сюртуке, черные аккуратные усы и несколько седых прядок в темных волосах. Потом папа стремительно исчезал. Единственное, что Кристофер знал о папе точно, так это то, что ростом он выше всех слуг в доме.

Иногда на ступеньках стояла мама и тогда Кристоферу было ничего не видно из-за широких шелковых юбок с невообразимым количеством рюшек и оборок.

— Напомни своему господину, — говорила она лакею ледяным тоном, — что у нас сегодня Званый Ужин и он хотя бы раз в жизни должен на нем поприсутствовать.

Папа, скрытый мамиными юбками, мрачно отвечал:

— Передай госпоже, что у меня сегодня вечером слишком много работы дома. Предупредить нужно было заранее.

— Скажи, что, если бы я предупредила заранее, он нашел бы тысячу причин не прийти. Еще напомни, что фирма его устроена на мои деньги, и, если он не уступит мне в такой мелочи, то я эти деньги заберу.

Папа тяжело вздыхал:

— Скажи, что я иду переодеваться, но против своей воли! Попроси ее уйти с лестницы.

К огорчению Кристофера, мама никогда не уходила. Она подбирала свои юбки и шла перед папой, чтобы проверить, все ли будет, как она хочет.

У мамы были удивительные глаза и копна пышных каштановых локонов. Няньки всегда говорили, что мама — настоящая красавица. В то время Кристоферу казалось, что у всех детей такие родители. Но ему ужасно хотелось, чтобы мама хоть разочек дала как следует разглядеть папу…

Кристофер думал, что всем снятся такие же, как и ему, сны, и не придавал им значения. Каждый раз они начинались одинаково. Он выпрыгивал из кровати в детской спальне, залезал в камин и оказывался на каменистой дорожке, ведущей в зеленую долину с ручьем. В самой долине он еще ни разу не был. Вместо этого он сворачивал на тропинку, которая вела через высокие скалы в загадочное Междумирье. Здесь была абсолютная пустота — видимо, как считал Кристофер, когда Некто сотворял мир, про эту часть земли он попросту забыл.

Междумирье окружали бесформенные скалы. Некоторые из них были гладкие и островерхие, другие приземистые и шероховатые. Цвет тоже был какой-то неопределенный, серо-коричневый — как будто на палитре смешали все краски сразу. В воздухе висел густой туман, который размывал и без того неясные очертания скал. Неба не было видно и иногда Кристофер думал, что его нет вовсе: на его месте бесформенные скалы поднимались выше и выше и где-то высоко над головой срастались в огромную арку.