Кристофер посмотрел на Последнюю Гувернантку.
— У вашей мамы постепенно все налаживается, — сказала она своим успокоительным, ровным тоном. — Дядя уже восстановил почти половину ее состояния!
“Почти половину! Интересно, а что он сделал с остальными деньгами, которые я заработал ему?! Он должен быть уже мультимиллионером!”
— А если вы поможете, — продолжала гувернантка, — как вы помогали раньше, он сможет восстановить оставшуюся часть маминых денег очень быстро.
“Как я помогал раньше!” Кристофер вспомнил, как обрабатывала его мисс Белл: сначала все выяснила про Безделки, а потом заставила делать именно то, что хотел дядя Ральф. Он не мог простить ее за это, хотя она зависела от дяди еще сильнее, чем мама. Вспомнив про маму, он снова посмотрел на нее. Может, мама его и любила, но ведь она с самого детства отдала его нянькам и гувернанткам, а, как только они приедут в Кенсингтон, она отдаст его Последней Гувернантке.
— Мы полагаемся на тебя, дорогой, — сказала мама. — Почему ты такой странный? Все, что тебе нужно сделать — это выпрыгнуть в окно, сесть в кэб — и мы вместе уедем отсюда!
Кристоферу все было ясно. Дядя Ральф знает, что Такроя поймали. Поэтому теперь он хочет, чтобы Кристофер его заменил. Он послал маму за Кристофером, а Последняя Гувернантка должна проследить, чтобы все было сделано как надо. Может, он боялся, что Такрой выдаст Кристофера. Что ж, если Такрой сумел солгать, то и Кристофер сумеет это сделать.
— Как бы мне хотелось... — промямлил он печально, хотя внутренне был уверен и решителен, как мисс Белл. — Мне бы хотелось выбраться отсюда, но я не могу! Когда дракон сжег меня в Восьмых Мирах, у меня оставались еще жизни. Но Габриэль де Витт так разозлился, что отнял у меня их и спрятал. Если я выйду из замка, то умру!
Мама расплакалась:
— Ужасный старик! Злодей!
— Я думаю,— сказала гувернантка, вставая, — что, в таком случае, нас здесь больше ничего не держит.
— Вы правы, дорогая, — всхлипнула мама. Она вытерла слезы и поцеловала Кристофера. — Как страшно, когда нельзя воспользоваться собственными жизнями! Может, дядя что-нибудь придумает.
Кристофер посмотрел, как они поспешили к выходу, прошуршав юбками по дорогому восточному ковру. Махнув рукой, он отменил оглушающее заклинание. Он знал их обеих, но все равно чувствовал боль и разочарование, пока наблюдал из окна, как они забирались в кэб, ожидавший их под кедрами. Из всех знакомых Кристофера только Такрой не пытался использовать его, но Такрой был преступником и перебежчиком…
“Но ведь и я такой же!” — Теперь лишь Кристофер окончательно это признал и понял, что не может заставить себя вернуться в Среднюю Гостиную и слушать, как допрашивают Такроя. Вместо этого он поплелся к себе в комнату. Дошел. Открыл дверь. И встал как вкопанный!