А за спиной у Эльды ассасин бросился к ближайшей студентке, видимо рассчитывая взять ее в заложницы. И уж конечно, это оказалась Мелисса, и, разумеется, Мелисса отчаянно завопила.
— Спасите! Помогите! — орала она и продолжала орать, несмотря на то что ассасин так и не успел ее схватить.
Вместо этого сперва его кисть, потом вся рука, а под конец и все тело рассыпались мелкими хлопьями черного пепла. Однако хлопья пепла не разлетелись, а продолжали кружить в воздухе, сохраняя отдаленное подобие человеческой фигуры. Фигура привалилась к камину, словно ассасин глубоко задумался о том, что с ним такое случилось.
Лицо Клавдии залилось зеленоватым румянцем: она узнала свое заклятие с сожженной травинкой. Мелисса, не прекращая вопить, обернулась посмотреть, на что это все уставились, и увидела нечто вроде черного пепельного призрака, который, как ей показалось, тянулся к ней. Красавица заорала еще громче и бросилась к двери. Поскольку в дверях стоял остолбеневший Вермахт, Мелисса с разгону налетела на него и повисла у него на шее.
— Спасиите! — визжала она.
Позднее все мужчины в университете, включая поваров, привратника, сторожа и уборщиков, сошлись на том, что, если бы Мелисса повисла на шее у кого-то из них, уж он бы не упустил случая! Но не таков был Вермахт. Он отцепил от себя Мелиссу и отодвинул ее в сторону. И сказал:
— Ну и из-за чего столько шуму? Вы, в подержанной куртке, и вы, в доспехах, поднимите парты. А вы вылезайте из-за книг, кто бы вы там ни были.
— Он не может, — объяснила Ольга. — Они исчезнут, только когда опасность минует.
Вермахт самодовольно погладил бородку.
— Никакой опасности нет! — заявил он.
Все ахнули и наперебой принялись объяснять, что эта полупрозрачная фигура из кружащего в воздухе пепла — не кто иной, как опытный ассасин, и тот факт, что Фелим по-прежнему находится внутри книжного улья, говорит о том, что опасность далеко не миновала.
— Никакой опасности нет! — повторил Вермахт, перекрывая хор взбудораженных голосов. — Прошу всех рассесться по местам. Сейчас придет Коркоран. Я уже отправил ему магический призыв. Сидите тихо и ждите. Хватит с меня глупых визгов и беготни.
— Этот человек — просто сумасшедший! — сказал Рёскин, когда все нервно принялись рассаживаться за парты.
Когда Коркоран, в своем расписанном розовыми ирисами галстуке, влетел в Северную лабораторию, он несколько удивился, обнаружив, что студенты ерзают за партами, расставленными довольно неровными рядами — неровными оттого, что пришлось оставить много места для улья, торчащего посреди лаборатории, — а Вермахт, гордо сложив руки на груди, стоит рядом со странной полупрозрачной фигурой у камина.