— А я и не думала, что Вермахту тоже не чужды человеческие чувства!
Гном в ответ вздохнул:
— Тогда это лишний раз доказывает, что я не человек. Она, конечно, ничего, но, как по мне, высокие толстые целительницы гораздо лучше!
— Кхм-кхм! — громко вмешался Вермахт, который к тому времени успел сделаться прежним Вермахтом. — Эй вы, громогласный, вы уже все сказали? Я могу продолжать?
Лукин усмехнулся и принялся прилежно записывать лекцию.
Часом позже он встал, разминая правую руку, затекшую от долгого писания, и преградил путь Вермахту, шагавшему к двери.
— Извините, волшебник Вермахт, можно с вами поговорить?
Вермахт смерил Лукина надменным взглядом.
— Ну, что еще?
— Моя сестра, — сказал Лукин. Чтобы выиграть время, он сделал вид, что не может собраться с мыслями, и добавил: — Изодель...
Вермахт мгновенно обратился в слух, подался к Лукину и спросил:
— Так ее зовут Изодель?
Лукин кивнул.
— Очень расстроилась из-за этой истории с вешалкой.
— Какой истории с вешалкой? — осведомился Вермахт.
Лукин молча указал на злополучную вешалку. Клавдия, шедшая между Ольгой и Рёскином, успела как раз отойти футов на десять, смешавшись с толпой прочих студентов. Следом за нею потащилась и вешалка.
— Ей неприятно думать, что это дело ваших рук, — сказал Лукин, слегка покривив душой.
Вермахт рассерженно уставился на вешалку.
— И кто ей сказал этакую чушь?
Он протянул длинную руку, схватил проходившую мимо вешалку и резко дернул.
Шедшая по двору Клавдия вскрикнула. Ольга с Рёскином развернулись и уставились на Вермахта.
— Это не должно было причинить ей боль! — возмутился Вермахт.
— Однако же причинило, не так ли? — возразил Лукин. — Так или иначе, она полностью связана с этой вешалкой. Изодель...
— Ладно, ладно!
Вермахт протянул обе руки и принялся ощупывать вешалку, от трех ножек, на которых она стояла — и ходила! — до длинных двойных крюков наверху и кольца над основной опорой. Но, похоже, преуспел в своих поисках не более Рёскина с Эльдой.
— Лично я ничего не чувствую! — отрезал он. — Должно быть, она все это навыдумывала.
Он ухватился за вешалку покрепче и дернул что было сил.
Клавдия снова взвыла — ей явно было больно. На этот раз ушедший вперед Фелим примчался, расталкивая студентов, чтобы выяснить, что происходит. А Эльда, ушедшая еще дальше, расправила крылья и взмыла над толпой.
Лукин с восхищением отметил, что Эльда в полете кажется вдвое больше, чем на самом деле.
Вермахт испуганно оглянулся на грифоншу.
— Мне требуется поразмыслить, — сказал он Лукину. — Передайте вашей сестре, что я приложу все усилия, чтобы справиться с проблемой.