Тонино рядом с ним снова задрожал.
— Нет, так не годится, — решил Мур. — Вставай.
Тонино неловко поднялся.
— По-моему, это какие-то чары, чтобы мы его слушались, — вздохнул он. — Нам же сказали, что взять тюфяки можно будет, только когда мы все приберем.
— А мне наплевать, — отозвался Мур.
Он взял верхний тюфяк и потряс его, чтобы вытряхнуть вонь — или чары.
Оказалось, что делать этого совсем не стоило. Почти сразу же весь подвал наполнился густой, душной, вонючей, комковатой пылью.
Мальчики даже друг друга почти не видели. Но то, что Мур все-таки разглядел, было ужасно. Тонино согнулся пополам и все кашлял и кашлял, страшно, сухо, и подвывал, задыхаясь, когда пытался глотнуть воздуха. Муру показалось, что Тонино вот-вот совсем задохнется, и он обезумел от ужаса — хотя ума у него оставалось кот наплакал.
Он уронил тюфяк, отчего поднялась еще одна туча пыли, поднял метлу и, трепеща от страха и вины, кинулся вверх по ступеням и заколотил по двери ручкой метлы.
— Помогите! — кричал он. — Помогите! Тони задыхается!
Ничего не произошло. Прекратив колотить в дверь, Мур по тишине, которая стояла по ту сторону, сразу понял, что господин Таррантул просто не снисходит до того, чтобы его слушать. Тогда Мур снова побежал вниз, в густую-прегустую пыль, схватил задыхающегося Тонино за локоть и пихнул его вверх, на лестницу.
— Встань у двери, — велел он. — Там воздух чище.
Он слышал, как Тонино кашляет, взбираясь по лестнице, а сам тем временем побежал к грязному, мутному окошку и со всей силы ударил в него ручкой метлы, словно копьем.
Мур хотел разбить стекло. Но мутная пластина только треснула белой звездой и дальше не подавалась, как Мур ни стучал в нее метлой. К этому времени Мур уже кашлял и задыхался, почти как Тонино. И страшно разозлился. Господин Таррантул решил сломить их дух. Ну так ничего не выйдет! Мур пододвинул к окну тяжелый занозистый верстак и влез на него.
Окно было из тех, которые надо поднимать и опускать. Встав на верстак, Мур оказался носом на уровне ржавого шпингалета, запиравшего две половинки окна. Мур ухватился за шпингалет и принялся яростно дергать его. Шпингалет развалился, и ладно — зато окно теперь было не заперто. Мур швырнул вниз ржавые обломки и обеими руками ухватился за грязную раму. Дернул вниз. Дернул вверх. И стал ее трясти.
— Дай помогу, — просипел Тонино, влезая на верстак рядом с ним и пытаясь отдышаться, потому что всю дорогу от двери сдерживал дыхание.
Мур с благодарностью подвинулся, и оба потянули раму вниз. К их радости, верхняя половина окна подалась и соскользнула, и над головами у мальчиков появился просвет шириной дюйма в четыре. В просвет было видно решетку на уровне мостовой и шагающие мимо ноги — ноги в старомодных башмаках с высокими каблуками и пряжками спереди.