В это время рев моторов сделался тише — а может, просто я к нему попривык, — и стало слышно, о чем говорят люди в замше. В основном они ворчали по поводу того, что пришлось встать в такую рань и как есть хочется уже сейчас, вперемежку с шуточками, которых я не понимал. Однако я понял, что того, который со мной разговаривал, зовут Дэйв, а здоровяка с иностранным акцентом — Арнольд. Двух остальных звали Чик и Пьер. На меня ни один из них внимания не обращал.
Дэйв был все еще зол. Он сердито сказал:
— Я понимаю его страсть к крикету, но, ради всех сил, почему непременно в Марселе?
Пьер, слегка шокированный, ответил:
— Потому что там играет команда Англии. ЕКВ — бэтсмен мирового уровня, разве ты забыл?
— Но ведь до вчерашнего вечера он не собирался участвовать в соревнованиях! — сказал Дэйв.
— А теперь передумал. Королевские привилегии, — сказал Арнольд с иностранным акцентом.
— Вот тебе наш Джефф как живой! — рассмеялся Чик.
— Знаю, — ответил Дэйв. — Это-то меня и тревожит. Что же будет, когда он станет королем?
— Да все будет нормально, главное, чтобы советники были хорошие, — успокоил его Чик. — Говорят, его августейший папочка был точно таким же, когда был наследным принцем.
«Совершенно бредовый сон! — подумал я. — Какой может быть крикет во Франции?»
Летели мы целую вечность. Солнце уже взошло и ярко светило в левый ряд иллюминаторов. Довольно скоро все солдаты в том конце салона поснимали куртки и принялись лениво, нехотя играть в какую-то карточную игру. Людям в замше, по всей видимости, снимать куртки не разрешалось. Они сидели и потели. В моем конце салона изрядно завоняло. Я предполагал, что им и курить на борту не разрешается, однако же ошибался. Солдаты все задымили, и Дэйв тоже. Вскоре к вони пота добавился густой сигаретный дым. А когда Арнольд запалил тонкую черную палочку, от которой несло сырыми дровами, стало еще хуже.
— Фу! — сказал Пьер. — Где ты раздобыл эту штуку?
— В ацтекской империи, — ответил Арнольд, невозмутимо выпуская клубы бурого дыма.
«К тому времени, как я очнусь от этого сна, у меня разовьется рак легких!» — подумал я. Сидеть на скамейке было жестко. Я ерзал, спина ныла. Где-то через час большинство людей заснули, но я заснуть не мог. Тогда я предполагал, что это оттого, что я и так уже сплю. Я знаю, это кажется глупым, но все было настолько странно, а я так привык видеть сны о том, как я попал в другой мир — они снились мне уже несколько месяцев, — что я искренне полагал, будто это один из таких снов. Я сидел и потел, а мы все летели и летели, но даже это не навело меня на мысль, что происходящее может быть реальностью. Во сне долгие путешествия и тому подобное обычно сокращаются, но об этом я не подумал. Я просто предполагал, что путешествие — тоже часть сна.