Романов повторил: «Тихо!» резко и напряженно, и после этого никто из нас не осмеливался издать ни звука.
А молчать было непросто, потому что мы ехали через арки с розовыми, как раковина, занавесями, где всем приходилось пригибаться; через зал, где огромные пальцы цвета слоновой кости указывали вниз с потолка и на их кончиках блестела вода; через кружевные террасы и через галереи с красными колоннами, и было очень трудно не ахать и не восхищаться вслух. А как-то раз свет упал на стену, где черные и красные потеки образовывали такую жуткую скалящуюся рожу, что не одни Иззи невольно взвизгнули от страха.
К счастью, к тому времени река сделалась довольно шумной. За каждым поворотом шумели все более высокие водопады. По всей вероятности, она заглушила наши вскрики, когда мы увидели жуткую рожу, и потом, когда из стены навстречу нам протянулась огромная цепкая рука. Дорога к тому времени пошла на подъем. Бедная слониха брела довольно медленно. Я слышала, как она отдувается, и чувствовала, что Романов подбадривает ее.
Наконец он сказал:
— Все, Мини, достаточно. Осталось всего футов двадцать.
Мини повернула голову к ближайшей желтоватой каменной стене. Мы думали, что она остановится, но она вместо этого продолжала идти. Я испуганно зажала себе рот. Кто-то еще взвизгнул. Мы все были уверены, что вот-вот врежемся в стену. Но стены там как будто не было, хотя все мы ее видели, и слониха просто прошла вверх сквозь нее. Скала очутилась у самого моего лица. Я видела ее, чувствовала ее запах и даже вкус, но абсолютно не ощущала ее прикосновения. И через каких-нибудь двадцать футов, показавшихся мне бесконечными, мы вынырнули на свет внутри гигантского купола.
Нам было видно солнце — таким, как его видишь сквозь солнечные очки. Наверное, купол был тонированный. Но почти все мы нервно подняли голову, ожидая, что на головы нам хлынет дождь или раздастся удар грома. Потом мы огляделись по сторонам и обнаружили, что находимся в роще плодовых деревьев. Деревья выглядели какими-то желтоватыми. Конечно, отчасти из-за этого странного освещения, но все равно было видно, что за ними минимум полвека никто не ухаживал. Моих колен почти коснулась ветка корявого фигового дерева со съежившимися плодами, потом над головой проплыли мелкие, чахлые апельсины. Грундо спокойно обобрал фиги на ходу, Ник протянул руку и сорвал апельсин. Но они тут же с отвращением отшвырнули фрукты прочь. Думаю, тут все было просто несъедобное.
— Туда! — указал Романов. — На растения не обращай внимания. Иди прямо туда!