Жалобно ржали окровавленные кони, катаясь по луговой траве, стонали люди, страх и ужас вселились в сердца преследователей. Уже после второго взрыва они в растерянности застыли на месте, оторопев от невиданного зрелища: гром среди ясного безоблачного неба, ямка, неведомо откуда взявшаяся в земле, из которой черной тучей выплеснулся черный удушливый дым, а главное — болезненные раны, нанесенные невидимой могучей рукой, причем как людям, так и коням. И вскоре после третьего грома, рванувшего на сей раз над головами, паника достигла предела. Те, кто еще остался в седлах, неистово нахлестывая лошадей, бросились назад, не обращая внимания на стоны раненых товарищей, оставшихся лежать на земле. Следом за ними, почти не отставая от всадников, бежали те, чьи кони были ранены и беспомощно катались по траве.
У преследуемых тоже не обошлось без потерь. Из четырех дружинников, увязавшихся вместе с беглецами, в живых остался лишь Афонька. Остальных сбили метко пущенными стрелами. Одна из них торчала в плече Изибора, но тот сумел удержаться в седле. А вот Козлик оказался не столь удачлив. Прикрывая княжий отход, он скакал самым последним, и сразу три стрелы вонзились ему в спину еще в самом начале бешеной скачки.
— Ежели до той дубравы доскачем, — прохрипел, задыхаясь, Епифан, указывая на темнеющую на горизонте полоску, — то, считай, спаслись. Эй, держись, княже, — успел он подхватить Константина, теряющего сознание и медленно сползающего со своего коня.
— Руку, руку ему перетяни, — слышал он в полузабытьи раздававшийся откуда-то издалека голос Гремислава. В ушах шумело, кровавая пелена прочно закрыла все перед его глазами, и последнее, что ощутил Костя, — это ослепительную вспышку боли в левом плече.
«Странно, — еще успел он удивиться. — То не болело, не болело и вдруг на тебе». Но боль была кратковременной, а потом ему стало так легко, покойно, как в раннем детстве, в безоблачных снах, когда он летал над своим городом, паря где-то там, под облаками. Константин даже хотел крикнуть что-то веселое, но потом понял, что это ни к чему, да и вообще все на свете не столь уж важно по сравнению с этим полетом куда-то ввысь, от которого так захватывает сердце и которым так наслаждается душа.
* * *
И мало оному слуге диавола козней показалося, и удумал он вовсе греховное, уподобя себя Каину гнусному и собраша братию всю свою на совет близ села Исады. И бысть тамо Изяслав, Кир-Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман, Юрий и Ингварь. И великий князь рязанский Глеб Володимерович тож приехавши. И позваша Константин Иуда всех в шатер на пир честной, и учали все пити с веселию. Константин же извлекаша меч свой и учал сечь князей и бояр их тако же. Глеб Володимерович Рязанский воззваша к дружине верной, и, глас княжий услышав, пришли они на подмогу. Но о ту пору токмо он един живот свой сохраниша от Каина злобнаго прозванием Константин. И видя слабость воев своих, бежати удумал князь оный, а диавол ему в помощь молнии с неба кидаша без счета и тех, кто в погоню поиде за ими, убиваша без жалости.