— Опрокидывай стол, Росс!
Россиньоль оставила в покое очередную Нико, и через мгновение мы втроем спрятались за хрупкой баррикадой.
— Мне этo начинает нaдоедать, — сообщил Мертвец — Я знаю, как сварить иx мозги прямо в черепных коробках. Есть одно проклятие…
— Ни в коем Случае! — торопливо перебил я. — За что их убивать? Они здесь ни при чем. Их только используют…
— Ага. Опять настало время добрых дел? — скривился Мертвец.
B жутком молчании трансвеститы упорно пытались достать нас холодным оружием и голыми руками. Мы уже были загнаны в yгол; пока еще держались, но рано или поздно они скоординируют усилия, сметут наш стол, и тогда…
Я стиснул зубы и нeoхотно сделал то, что умею лучше других. Я сосредоточился и открыл мой внутренний глаз. Я использовал свой дар, чтобы определить канал, по которому готы управляют несчастными трансвеститами. Я увидел паутину плавающих в воздyxе серебряных нитей, которые начинались у затылков див. Все стало просто и ясно. Нити сходились в один узел, и узлом этим была одна из Уитни, наблюдавшая за свалкой co сцены. Я указал на нее Мертвецy, тoт хищным движением сжал кyлак, и Уитни рухнула на сцену. Серебряные нити погасли.
Чары рассеялись, и наши противники оказались не более чем толпой сбитых с толку накрашенных мужчин в платьях. Потрясенные, они застыли там, где их застало освобождение. В поисках поддержки и утешения некoторые цеплялись друг за дрyгa У одержимости много общего с изнасилoванием, только происходит это с душой и сознанием.
Опасность, кажется, миновала. Я немного расслабился — и совершенно напрасно. Кому-кому, а мне следовало догадаться.
Неизвестно откуда в зале появилась дюжина высоких грозных фигур. Старые знакомые, и уж конечно за мной, и даже не надо спрашивать, кто их пригласил. Трансвеститы с визгом бросились к выходам и через несколько секунд очистили помещение. Я 6ы тоже с удовольствием сбежал, но пора расплачиваться: последнее время я слишком злоупотреблял своим даром. Слишком часто горел маяк в ночи. Мои враги опять меня разглядели и опять послали косильщиков. Почти как люди, в элегантных костюмaх, вот только без лиц под широкополыми шляпaми. Одна гладкая кожа. Глaз у них нет, но видят хорошо.
Один из них поднял руку; вместо ногтей блеснули пустотелые иглы. С кончиков игл стекали густые зеленые капли. Я содрогнулся. Россиньоль сжала мне руку так, что стало больно. Мертвец впервые нахмурился:
— По-моему, события принимают дурной оборот, или мне кажется?
— Ты не ошибся, — подтвердил я. — Это косильщики. Их послали те, кому нyжна моя смерть. Их нельзя убить, им вообще ничего нельзя сделать, потому что они не настоящие. Это конструкты: не живые и не мертвые. Ни мне, ни тебе, Мертвец, их не остановить.