Преодолев лестницу на последнем издыхании, я ввалился в дверной проем «зала для почетных гостей» на втором этаже трактира «Острый киль» — последнего в череде тех заведений, которые были названы мне в качестве возможного места пребывания Его Портовской Светлости. Шумный выдох (с моей стороны) привлек внимание двух пар глаз, не обремененных любопытством, но в силу привычки произведших осмотр личности, посмевшей нарушить столь тщательно подготовленное уединение.
— Господин Управляющий? — С изрядной долей отчаяния в голосе спросил я.
Один из двух мужчин, находящихся в комнате, вздохнул, еще раз смерил меня взглядом, немного подумал и кивнул.
Я выразил нахлынувшее на меня счастье тирадой крепких выражений, которые хоть и не принадлежали к излюбленным моряками, но вызвали столь приятное удивление у слушателей, что по окончании проявления бурных чувств мне предложили присесть на один из колченогих стульев, предоставив тем самым возможность отдышаться и рассмотреть присутствующих.
Милорд Гарсен — худощавый брюнет лет сорока пяти, с обширными залысинами, впрочем, ничуть не портящими впечатление от продолговатого лица с твердо очерченным подбородком и орлиным носом, меланхолично расположился на двух стульях сразу, устроив ноги, обутые в высокие сапоги, прямо на столе, между кружками, бутылями и кувшинами. Рубашка самого простого полотна, без намека на кружева, была расстегнута насколько возможно и вытащена из-за пояса штанов, покрытых темными пятнами то ли от пролитого вина, то ли от невозможности вовремя избавиться от вина выпитого.
Его собеседник (или собутыльник?) был немного младше, но гораздо упитаннее, из одежды предпочитал мантию, накинутую, судя по всему, на голое тело, и легкие сандалии, а жидкие каштановые волосы стянул хвостиком на затылке (в пику Гарсену, распустившему свои локоны по плечам), чем живо напомнил мне непреходящую гройгскую манеру причесываться.
— Чем могу быть полезен? — Лениво вопросил Управляющий.
Разумеется, он был вовсе не обязан со мной разговаривать, но, видно, ему настолько опостылела скука, разбавленная вином, что появление незнакомого и решительно настроенного молодого человека (то есть, меня) сулило какое никакое, а развлечение. О высокой же степени решительности говорил тот факт, что я все же добрался до убежища Управляющего, а не бесславно остановился на полпути в лабиринте, по которому меня (наверное, тоже ради развлечения) направляли портовые обитатели. Могу понять их беззлобные шутки: пока на море штиль, порт превращается в рассадник безделья, но стоит Хозяину Моря вывести на пастбище своих пенных барашков…