В это время раздался еще один подземный толчок, по земле зигзагами побежали трещины. Санька дернулся, потерял равновесие и стал падать. Он вытянул вперед руки, пытаясь удержаться, но дорога раскололась надвое, возник провал, и богатырь рухнул головой вниз. Краем глаза он успел заметить, как Баюн в отчаянном прыжке перепрыгнул с его плеча на твердую землю.
И снова Саньке повезло: высота оказалась небольшой. Вместе с камнями, землей, полуослепший от грязи и пыли, он провалился в маленькую пещеру. Правда, приземление оказалось довольно-таки болезненным, да еще здорово попало по спине и голове; но по сравнению с тем, чем могло падение закончиться, это были мелочи. Паренек с трудом сел, ощупал голову, пошевелил руками. Вроде цел, только каждое движение вызывало неимоверную боль.
Но к боли можно притерпеться, постараться не обращать на нее внимания, и она потихоньку уйдет, недовольно ворча. Хуже было то, что теперь все усилия найти и освободить Василису утратили всякий смысл. Хорош освободитель: потерял друга, лишился оружия, очутился у черта на куличках и неизвестно, каким образом вернется назад, на поверхность.
«Ты у нас главный герой, тебе и шишки», — вспомнились слова кота.
Санька стиснул зубы и, громко проговорив:
— Под землей лежать мне рано, я пока еще живой, — кряхтя и охая, встал и медленно побрел по пещере. Прямо перед ним показались два прохода. Он по очереди заглянул в каждый из них, но ничего стоящего не разглядел.
«Куда теперь податься? Теоретически лучше направо, но нормального человека вечно тянет налево, а делать нужно так, как тебе хочется. Пойду налево».
Время словно остановилось. Однообразные стены, однообразный сумрачный свет, который излучали эти стены.
«Хоть в одном эти Волшебные горы хороши: под землей видно. У нас на Земле давно бы лоб разбил в темноте. Хотя что это дает? Кащей сказал, через три дня у Василисы свадьба. А я тут болтаюсь. И долго ли еще буду?»
Сраженный мыслью, что он может остаться здесь, под землей, до конца своей жизни, Санька остановился и дико заорал:
— Люди! Помогите! Спасите!
Гулкое эхо, многократно повторяясь, прокатилось по туннелю и затерялось где-то вдали.
— Чего орешь? — внезапно раздался за его спиной угрюмый голос.
Санька стремительно развернулся.
Перед ним стоял среднего роста худой гражданин, одетый в серые холщовые штаны и такую же серую, залатанную рубаху. Лысый череп, большие оттопыренные уши, маленькие глазки и вздернутый нос придавали ему сходство с летучей мышью; для полной картины не хватало пары крыльев. И что-то неуловимо знакомое было во всем его облике.