— Вы историк по совместительству? — едва шевельнув губами, спросил Рауль.
— Мой интерес к истории вызван тем, что первыми животными, попавшими на Дион сразу посте стерилизации планеты, были обыкновенные крысы. Этот вид млекопитающих неизменный спутник людей во всех путешествиях…
В этот момент Рауль почувствовал резкую боль с одновременным помутнением сознания.
Он вздрогнул, едва сдержав мучительный стон, обстановка лаборатории поплыла перед глазами, и голос Лукаса теперь доносился издалека, словно профессор покинул помещение и говорил с ним с нижнего этажа:
— Это была пуля, Рауль. Сейчас я расскажу вам…
Снова возникла резкая боль, сжавшая виски, будто обруч…
— Ага, а вот и обломки чипа. Вам повезло, гнездо импланта цело, черепная кость выдержала удар, сейчас я проверю при помощи сканера, нет ли микротрещин по периметру области имплантации…
Стены комнаты постепенно обрели прежнюю четкость и физическую незыблемость. По ним более не струились волны искажений.
— Очень хорошо. Трещин нет. Вы просто везучий человек, Рауль. Пожалуй, я посмотрю, нет ли у меня в запасе достаточного количества пеноплоти, чтобы изготовить временную заглушку.
Шелест в изнеможении слушал голос Лукаса.
Слова профессора с трудом проникали в рассудок, порождая новые вопросы: «Если не повреждено гнездо импланта, то почему я испытывал боль при удалении пули и обломков чипа?»
Рауль не успел ни завершить мысленный вопрос, ни дождаться возвращения профессора: в районе затылка с новой силой вспыхнула боль, будто в мозг медленно погружали раскаленный металлический прут.
Сознание Шелеста милосердно погасло.
Осколки прошлого.
Странные сюрреалистические видения, спроецированные на фоне исколотого точками звезд вселенского мрака.
Он видел покореженные конструкции.
Близкий, резко закругляющийся горизонт, озаренный красноватым сиянием.
Блики на забрале боевого скафандра.
Лес хаотично изломанных антенн…
Маленький островок искореженных конструкций, дрейфующий в бездне открытого космоса. И тем не менее здесь присутствовала жизнь. Только она была совершенно не такой, как обычно: ассоциативный термин выражал нечто, радикально отличающееся от любой, самой экзотической биологической формы.
Жизнь среди мрака и холода. Ее отражением были мысли, затерявшиеся в ледяной тиши…
Мысли…
Они прорывались из невообразимой бездны…
Рауль беспокойно заворочался во сне. Он не ощущал того, что два неповрежденных импланта в данный момент работают, получая ту информацию, которую рассудок принимал за сновидение…
Его сознание уже не принадлежало человеку. Он был кем-то иным — мыслящей, но