Нет. Так не пойдет. Я не должен распыляться…
Браслет кибстека прочно облегал правое запястье, впившись в кожу сотнями микроскопических контактов.
Итак… — Шелест подошел к окну, машинально встав сбоку, вне прямой видимости. За окном серели предрассветные сумерки. Небо хмурилось, накрапывал мелкий дождь. Ветер раскачивал ветку акации прямо перед уличным фонарем, закрепленным на фасаде дома, и гротескная тень, похожая на черную лапу мистического животного, то удлинялась, то укорачивалась… — Что я помню?
Если отвечать честно — немного. Имя и фамилия, подсказанные кибстеком, не будили воспоминаний, но являлись прочной нитью для дальнейшего поиска.
Нужно отталкиваться от фактов.
Он взглянул на кибстек. Данные, оставшиеся в памяти кибернетического устройства, слишком скупы для каких-либо выводов. Единственное, на что следовало обратить внимание, — это образ, использованный для визуализации системы. Почему эреснийский скарм? Случайное понравившееся голографическое изображение или символ, как-то связанный с прошлым?
Почему же ты молчишь, память?
Он отошел от окна.
Рядом с кроватью, на краю низкого столика лежала одежда. Стандартный комплект в плотной прозрачной упаковке. Под ним распластался бронежилет. Рауль отодвинул одежду и взял его в руки. Три шариковые пули по-прежнему поблескивали в районе сердца, прочно сжатые пластичным материалом.
Сев на кровать, Шелест не без усилий высвободил их из упругой оболочки и некоторое время пристально разглядывал, сравнивая с тем шариком, что извлек профессор из разбитого кибермодуля.
Нет, то, что произошло с его памятью, нельзя характеризовать термином «амнезия». Даже понятие «частичная» ничего не объясняло. Взять хотя бы сон. Логично построенное сновидение затрагивало важные, глобальные проблемы. Он прекрасно понимал суть того, о чем рассуждали два кибернетических механизма. Значит, с моим разумом все в порядке, он дееспособен — о какой утрате памяти можно говорить, если мне была понятна сложная теория гиперсферы, не вызывали удивления исторические факты…
Он мысленно осекся, осознав, что начинает размышлять о своем сне, словно о реальном, имевшем место событии.
Я должен сосредоточиться и вспомнить, зачем я прилетел на Дион, воссоздать картину случившегося… Это в моих силах!
Мысленный приказ подействовал.
Теперь, глядя на заряды от ИПП18, он с профессиональной точностью определил: три шарика, застрявшие в бронежилете, как и сферическая пуля, извлеченная профессором, выпущены из скорострельного, но недостаточно мощного оружия. Их диаметр свидетельствовал в пользу импульсного пистолета системы «стайгер».