Да, к тому же он заплатил еще одному потенциальному убийце, заплатил именно за эту пустоту коридора и гробовую тишь.
Сознание Даши постепенно погружалось в омут сумеречных мыслей. Куда ни глянь, везде ощущается враждебность. Она и раньше, в силу специфики своей работы, не страдала тягой к людям, сейчас же лопнула, порвалась единственная связующая нить между ее личным восприятием реальности и неким абстрактным чувством причастности к миллионам иных людей.
Все они казались ей сейчас одинаково серыми, в лучшем случае равнодушными, в худшем — опасными.
Здесь открывалась одна из ловушек, в которую с легкостью попадало сознание мнемоника, — ее образ мышления длительное время формировался в среде кибернетических систем, не только воздействуя на машины, но и получая обратную связь. Она машинально оценивала всю общность окружающих ее людей с точки зрения рациональных логических закономерностей, и куда бы ни метнулась в эти роковые минуты ее мысль, рассудок тут же предсказывал реакцию посторонних на событие, просчитывал ее с точки зрения прецедента, выдавая далеко не лучший прогноз.
Она не могла обратиться за помощью к кому-либо. Визит в полицейское управление ничего не даст. Местные власти не смогут обеспечить надлежащей защиты, они предпочтут не связываться с внутренними делами корпорации и выдадут ее представителям «Спейсстоуна».
Станут ли ее слушать в правлении корпорации?
Нет. Пекман ясно сказал — в околопланетном пространстве Треула не было зафиксировано гиперпространственных аномалий.
Значит, ее слова, вернее всего, примут за ложь, подвергнут сомнению, и в конечном итоге она окажется либо в клинике профессора Сергачева, любо в тюрьме.
Всё.
В сознании Даши замкнулся круг мыслей. Она определила для себя вероятную перспективу развития событий, и серая хмарь в душе стала от этого еще плотнее.
Она по-прежнему падала в бездну, не находя в окружающем ни единой точки опоры.
Есть ли смысл, да и сама возможность сопротивляться обстоятельствам?
Да, если перешагнуть через все, чем жила раньше. Принять новое мировоззрение, рожденное в ту минуту, когда ощущение покоя вдруг резко сменилось смертельным ужасом и непониманием: как два человека смогли приговорить ее к смерти, опираясь только на извращенные понятия заботы о собственном благополучии?
Выходит, она все это время спала, находясь в каком-то омуте навязанных ей грез, а реальность намного проще, жестче, бессердечнее, чем казалось хотя бы с недостижимого теперь Треула, где она старательно исполняла свою работу, сокровенно лелея в душе светлые ростки любви к окружающему, пыталась и находила прекрасное в обыкновенных на первый взгляд явлениях?