Чекатило обогнул повозку и приподнял уголок ткани одного из свертков. Маленькая девочка лет пяти лежала, связанная ремнем, широко открыв невидящие пустые глаза. Она явно была чем-то одурманена.
— Хорошенькая, — заметил Чекатило, и Режек хихикнул.
Лосев нахмурился и протиснулся мимо Чекатило, прикрывая груз промасленной холстиной. Уличенный в преступлении, Лосев отчего-то не выказал страха, напротив, он резко повторил свой вопрос:
— Я спросил, чего ты хочешь?
— Ну, поскольку ты, кажется, не в настроении для дружеского обмена шутками…
— Мы не друзья, Чекатило, и, думаю, ты это понимаешь.
— Мне больно это слышать, Петр, после всего, что я сделал для тебя.
— И за что ты был прилично вознагражден, — напомнил Лосев.
— Верно, — сказал Чекатило. — Но как насчет человека, который работал на меня и которому ты разнес череп? Как его звали, Режек?
— Сорка.
— Да, Сорка. Мелкая, конечно, шестеренка в моем механизме, но, тем не менее — шестеренка.
— Никогда о таком не слышал, — фыркнул Лосев.
— Хм, ну да, он не был запоминающейся личностью, он просто доставил тебе одну очень дорогую и опасную штуку. Ну, тот кусок камня извращения.
Лосев вздрогнул, словно ему отвесили пощечину.
— Проклятие, Чекатило, тебе заплатили не за то, чтобы ты заглядывал в ларец.
— Да, но я не смог устоять, или мне надо было кого-то еще попросить заглянуть в него? С моей стороны было бы упущением не поинтересоваться, что именно я контрабандой ввожу для тебя в город, разве не так?
— Ладно, так что ты хочешь?
— Полагаю, ты знаешь, что Саша Кажетан бежал из Кислева и что он был Мясником?
— Конечно. Я же не идиот.
— Ты знаешь, где его фамильное имение, и я тоже хочу это знать.
— Что? — рассмеялся Лосев. — Ты стал комнатной собачонкой фон Велтена? Это он послал тебя сюда? Воистину он, должно быть, в отчаянии, если нанимает тебя, чтобы самому не замарать рук грязной работой.
— Нет, фон Велтен не посылал меня, но это к делу не относится. Ты скажешь мне то, что я хочу знать, или я поставлю в известность все высшие слои общества, что ты торговец запретной магией, извращенец, злоупотребляющий детишками, и убийца вдобавок.
— Тебе не напугать меня, Чекатило, — фыркнул Лосев, в голосе его слышались мрачные нотки. — Кто, будучи в здравом уме, поверит жирному низкородному ублюдку вроде тебя?
— Ты не хуже меня знаешь, что вера тут не имеет значения, Лосев. Грязь прилипает, не так ли? Может ли человек твоего положения позволить, чтобы в обществе ходили подобные толки, чтобы с его именем связывались преступные деяния?
Лосев пожевал нижнюю губу и сказал: