— Да ничего особенного. — Уж больно Бром заинтересовался этим «купцом», чтобы можно было и дальше продолжать безнаказанно врать. Бодрым тоном он снова спросил: — А что, драконы действительно очень долго живут?
Ответил Бром не сразу. Он долго молчал, опустив подбородок на грудь и поглаживая пальцами трубку. Отблески пламени играли в синем камне его перстня.
— Прости, я задумался… — наконец сказал он. — Это правда. Дракон может прожить очень долго — на самом деле он способен жить почти вечно, если… его не убьют. И если жив его Всадник.
— Откуда же это известно? — с недоверием протянул Эрагон. — Если драконы умирают вместе со своими Всадниками, значит, они живут всего лет шестьдесят — семьдесят. Когда ты рассказывал в Карвахолле ту исто… то предание, то говорил, что Всадники могут прожить несколько сотен лет, но ведь это невозможно. — Эрагону вдруг стало не по себе: если вдруг окажется, что он — Всадник, то неужели ему суждено пережить всех своих родных и друзей?
Улыбка тронула губы Брома, и он тихо и немного непонятно объяснил:
— Видишь ли, возможность — вообще понятие субъективное. Кое-кто утверждает, что нельзя бродить в горах Спайна и остаться в живых, но ты бродишь там неделями и пока что жив, правда? Все дело в умении предвидеть будущее. А для этого необходимо быть очень мудрым и очень многое знать, чего от тебя в столь юном возрасте ожидать трудно. — Эрагон вспыхнул, а старик, усмехнувшись, прибавил: — Ну-ну, не сердись. Откуда тебе знать такие вещи. Ты забываешь одно: драконы — существа волшебные: они способны весьма странным образом воздействовать на все, что их окружает. Всадники были им ближе всего, и именно они в первую очередь испытали на себе воздействие магии драконов. Наиболее ярко это воздействие проявилось как раз в том, что Всадники стали жить очень долго. Наш король, например, прожил столько, что его подданным кажется вечным, однако большинство людей относят это на счет его собственных магических возможностей. Всадники подверглись также и другим, менее заметным изменениям. Они были значительно сильнее прочих людей физически и гораздо умнее их; кроме того, они обладали прямо-таки невероятно зорким зрением. Надо также отметить, что любой Всадник, даже будучи человеком, постепенно становился похожим на эльфа; уши у него, например, понемногу заострялись, хотя и никогда не становились такими же большими, как у настоящих эльфов.
Эрагон с трудом подавил желание коснуться собственных ушей и подумал: «А интересно, как мой дракон изменит мою жизнь и мою внешность? Оказывается, драконы умеют не только в чужие мысли пробираться, но и внешний облик своего хозяина менять!»