— Инквизитор, — Сфайрат впервые взглянул тому прямо в глаза, и Этлау, не выдержав, поспешно отвёл взгляд. — Я позволил тебе спуститься сюда, потому что всем нам осталось уже совсем немного. Но не испытывай моего терпения и не заставляй меня сделать твой земной путь ещё короче!
— Я не думаю, что нам «осталось совсем немного», — решительно проговорил Фесс. — Мы пришли сюда с мыслями не о смерти, а о жизни, да простится мне эта патетика, многомудрый. Сущность прорвалась в Аркине, а Салладорец…
— Унёс вторую половину Аркинского Ключа, я знаю, — кивнул дракон. — Возмущения сил оказались такими, что мой кристалл отражал всё это, словно в зеркале.
— Другая половина у меня, — негромко произнёс некромант, разжимая пальцы.
Кристалл Магии полыхнул яростным, несдерживаемым пламенем; серую паутину с его боков словно слизнул огонь. Сфайрат вскрикнул и отшатнулся, закрываясь локтем; Рыся не устояла на ногах, а Этлау и вовсе шваркнуло об стену.
— Ключ… — просипел дракон, медленно отводя руку и сильно щурясь. Смотреть впрямую на артефакт он не дерзал.
— Половина Ключа, — вновь поправил его Фесс. — Вторая осталась у Салладорца.
— Никогда не думал, что человеческие руки смогут создать нечто подобное, — со вздохом признался Сфайрат, по-прежнему искоса глядя на чёрные, опоясанные огнём кубики в ладони Фесса.
— Человеческие ли? — проворчал Этлау, с трудом вставая. — Откуда это взялось в Аркине? Кто его смастерил? Первые понтифики? Не смешите меня. Они и ночной вазы не смогли б измыслить.
— Странные то речи в устах носящего рясу, — с холодной насмешкой заметил Сфайрат.
— Я — Отступник, — гордо выпрямился Этлау. — Я более не в лоне Святой Матери.
— И ты считаешь, это твоя заслуга? — хмыкнул дракон.
— Нет, не моя. Но я надеюсь сыграть несколько иную роль, чем мне навязывают «Анналы Тьмы».
— А почему, собственно говоря? — вдруг заинтересовался Сфайрат.
— Я разуверился в Спасителе, — слова эти дались Этлау с явным трудом. — Я ношу в себе Тьму, и… и что-то ещё. Я лишь пешка. И мне не нравится то, что они, двигающие меня с клетки на клетку, хотят сделать со мной, когда я пройду до конца. И со мной, и с миром.
— Ты решил, что Спаситель — не благ? — продолжал спрашивать дракон.
— Не благ, — кивнул Этлау. — Я метался, я сомневался… молился тоже… а вот сейчас, стоя перед тобой, о мудрый дракон, я не нахожу в себе сомнений. Я обречён был умереть на улицах Арвеста, умереть честной смертью… а вместо этого стал куклой того же Спасителя.
— Многие верные чада Святой Церкви сочли бы эту участь за величайшее счастье, — многозначительно заметил Сфайрат.