Плерома (Попов) - страница 27

В очередной раз открылась дверь, и на ступеньках появилась его избранница, причем почему-то еще в фартуке. Подошла с особой такой улыбкой и обещающе поводя бедрами. Села рядом. Вадим молча выпустил облако дыма.

— Ты знаешь, извини, конечно, я эту газировку не пью, Давай я обменяю у Люськи на вермут. Хороший, белый.

Вадим кивнул, чтобы ничего не говорить, не выдать дрожью голоса своего состояния. Она взяла со скамьи шампанское.

— Я скоро.

Сделала пару шагов в сторону кафе и вдруг обернулась.

— Послушай, а ты и, правда, тот студент?

— Какой студент?! — собрав все силы, процедил Вадим.

Она помялась, хмыкнула и махнула рукой.

— Ладно, я сейчас.

Вадима неприятно поразило, до какой степени между ним и этой официанткой нет никакой дистанции. Да, в городе все всех знают, но чтобы так! Значит, войдя в пьяный зал, он вызвал немедленное и массовое обсуждение темы своего исполосованного неумелыми скальпелями пениса. Значит, с отъездом всех этих медичек легенда не угасла, а наоборот — разрослась, да еще, небось, и в оскорбительном для него направлении. И с чего это он решил, безумный, что городская шлюха — это лучший вариант для скрытного посвящения в мужчины! Наоборот! Завтра же весь город будет гундеть, про то, как показал себя «хрен этого студента». Даже если тварь не догадается, что это его первый раз, вой поднимется нестерпимый. Думая спрятать в «трамвае» свое жалобное уродство, он, наоборот, выставит его на всеобщий показ.

А если еще вдобавок и ничего не выйдет!?

Вадим встал и быстрым шагом, выплюнув потухшую сигарету, пошел в темноту, куда не дотягивается тусклый свет из окон «Елочки». Кто-то предупредительно расколотил фонари в этой части улицы, так что он сразу нырнул как бы на дно морское, ибо у него перегорел от обрушившегося волнения слух. Через некоторое время выяснилось, что он идет не в сторону дома и без какой либо вообще цели. В такой ситуации разумнее всего — остановиться.

Он так и сделал.

Тепло, тихо, за кронами лип тускло светятся решетчатые кубы застекленных веранд, хлопнула дверь, тявкнула собака. Небесный купол, к которому он невольно задрал голову в поисках высшей справедливости, срочно драпировался широкой серой тучей, как бы говоря — без меня. И он опять двинулся вперед, не представляя, зачем это делает. И скоро оказался на краю отлично знакомой площади. Автостанция, «Хозтовары» и так далее. Только теперь она была почему-то страшна, чужда и отвратительна ему. Вадиму захотелось что-нибудь заорать бессмысленное, но сзади послышалось нытье какой-то жизни. Это приближался последний вечерний ПАЗик, с рабочими второй смены на коксогазовом заводе. Ярко изнутри освещенный, как океанский лайнер, он обиженно покачался на рытвинах, встал и распахнул переднюю дверь. Трое работяг, весело переговариваясь, вывалились на остывающий булыжник и направились Прямиком на невидимого Вадима, надо понимать, в сторону «Елочки», быстрым шагом, явно, чтобы успеть до закрытия. Вслед за ними вышла из автобуса девушка в белом сарафане, и, не торопясь, пошла налево через площадь, с отвратительной беззаботностью помахивая сумочкой. Вадиму не хотелось сталкиваться с работягами, и, значит, надо было убраться с их дороги. Направо пути не было, там лежало ярко освещенное единственным фонарем пятно асфальта, и он стал сдвигаться влево, по периметру площади, оставаясь в тени лип. Получилось так, что они с белым сарафаном двигались к точке встречи где-то в районе книжного магазина и пивного ларька. Сарафан по прямой, Вадим по дуге. Поддерживая скорость перемещения, гарантирующую эту встречу, он спросил себя — а зачем тебе это? Что тебе от нее надо? Он бы притормозил под воздействием этого отрезвляющего вопроса, но тут ни с того, ни с сего подумал, что его бегство от «трамвая» — это наихудший выход из ситуации, в которую он сам себя загнал. То, что официантка не увидела в натуре, она так дофантазирует! А его исчезновение придаст этому фантазированию некую законность. Он не знал, как была связана эта омерзительная мысль со скоростью его передвижения, но как-то связана была. Он продолжал идти достаточно быстро. Но недостаточно скрытно. Перелетая от липы к липе, его тень, видимо, мельком и смутно, но все же прорисовывалась на штакетниках. Девушка в белом сарафане пошла быстрее. Теперь они уже никак не могли встретиться в намеченной прежде точке. Вадим прибавил шагу, но и девушка прибавила тоже. Еще несколько мгновений, и она канула в темном канале между магазином и ларьком. Но Вадим знал, что ей некуда деться. От того места, где она пропала из виду, начинается дорожка, что ведет меж дощатых заборов, меж уснувших садов к Отшибу, небольшому поселку, отделенному от города широким оврагом с родником на самом дне и небольшим мостиком, что воздвигнут над этим родником в незапамятные времена.