– Совсем распустились, — рассердился Яромир. — Это до чего же дошли? В лесу и голодные сидят! Да где же это видано?
– Так это ж нечисть, — сказал конь. — Они ж, твари, не на твой паек, а на тебя облизываются!
– А может, на тебя? — усмехнулся богатырь. — На тебе мясца побольше будет!
– Тьфу! Типун тебе на язык! — возмутился Савраска. — Разве такие вещи можно говорить вслух?
В ответ сидящая в кустах нечисть жадно зауркала и запыхтела, придвигаясь ближе.
– Эй, вы! — Яромир повернул голову к кустам. — А ну геть отседа, пока бошки не поотрывал! — подхватив головню потяжелее, он швырнул ее в кусты. В кустах взвыли, послышался хруст веток и удаляющийся топот.
– То-то! — сказал Яромир, прихлебывая из фляжки. — Эх, хорош медок! На душе ледок был, да растаял, следа не оставил! — Он потянулся и уселся поудобнее. Тут над его головой раздался шорох и с ветки на землю посыпалась хвойная шелуха.
– Эт-то что за новости?! — удивился богатырь. — Что за невидаль? — Однако, подняв глаза, он увидел небольшую птичку с разноцветными перьями и золотым хохолком на голове.
– Никак, ворона! — хмыкнул Яромир. — Только уж больно чудная. У нас-то все больше черные или серые... А эта, небось, иностранка!
– Так и есть, мой витязь! — сладко проворковала птичка. — А давай я тебе песенку спою!
– Еще одна говорящая тварь. — Яромир невольно привстал, чтобы получше рассмотреть новое диво. — Вы что, все одной браги нахлебались?
– Я говорящая, но не тварь! — обиделась птица, распушив хвост. — Вот уж не ожидала, что современные витязи такие хамы! Честное слово, даже петь не хочется!
– Да ладно тебе, — отмахнулся Яромир. — Не бери в голову!
– А бери в клюв! — добавил конь, с любопытством разглядывая наглую птицу.
– Чихать я на вас хотела! — Птица закрутилась на ветке, выбирая удобную позицию. — Не буду я для вас петь! Я буду петь просто так.
– Хрен с тобой, — добродушно разрешил Яромир, — щебечи. Только не очень громко. Я спать буду. Смотри, у меня расправа короткая, на вертел насажу и зажарю, хотя... — тут Яромир широко зевнул и потянулся, — ты, наверное, невкусная!
– Я вкусная! — снова возмутилась птаха. — Вкусная, вкусная! Это ты невкусный!
– Вкусный! — шепотом донеслось из-за кустов, и кто-то снова захлюпал слюнявой пастью.
– Молча-ать! — гаркнул Яромир. — Надоело, в конце концов! Щас всех переловлю!
В ответ послышался нестройный топот: нечисть явно занервничала и решила временно ретироваться.
И тут птица наконец-то соизволила раскрыть клюв и прокашляться.
– Я буду петь о любви, — сухо доложила она.
– Это хорошо, — кивнул Яромир. — Слаще спать будет!