Кирилл спохватился и выправил выражение лица.
— Никак нет! То есть… я ничему не удивлен.
— Вот и прекрасно… Вопросы есть?
— Так точно! Боевого сопровождения у нас не будет?
Капрал усмехнулся:
— Оно вам не требуется. Дорога проходит по районам, в которых гости никогда не замечались. Еще вопросы есть?
— Никак нет!
— Возвращайтесь в строй!
— Есть!
Кирилл вернулся в шеренгу, и капрал продолжил раздачу нарядов на сегодняшний день.
Потом личный состав отправился в курилку, чтобы пообщаться с лучшей подругой бойца — сигаретой.
Тут Тормозилло и подошел к Кириллу.
— Слушай, Кент! Тема имеется серьезная… Или к тебе по уставу обращаться? Господин сержант?
Вот ведь дьявол! Голимый целлофан какой-то! Да что же они все в нем, в Кирилле, соперника-то видят? Ведь не нужны же ему их бабы, видит Единый, что не нужны! И разговоры эти ему тоже не нужны!
Однако выражение Витькиного лица было недобрым, и Кирилл понял, что открутиться от выяснения отношений не удастся.
Ну и ладно… С другой стороны, хуже нет — иметь недоговоренности там, где их быть не должно.
— По уставу не обязательно, Витек, мы не на плацу.
— Тогда отойдем.
Они двинулись за угол казармы.
— Кирилл, вы куда? — послышался встревоженный голос Ксанки.
Кирилл обернулся и успокаивающе поднял руку:
— Все под плотным штурманским контролем!
Когда они скрылись с глаз людских, Витька схватил Кирилла за плечо:
— Слушай, Кент! Какого дьявола тебе понадобилось в городе?
— А почему бы и не прокатиться? — вопросом на вопрос ответил Кирилл и медленно снял с плеча Витькину руку.
Физиономия Тормозиллы была опять вырезана из дерева.
— Ладно, прокатись, — прошипел он. — Но если вдруг станешь приставать к Мариэли, я тебе ноги из жопы выдерну!
Он не шутил.
"Эко, оказывается, у него далеко зашло, — подумал Кирилл. — Или у них у обоих уже?…"
Однако терпеть такие слова от рядового бойца сержанту не пристало даже в режиме tete-a-tete[2]. Поэтому Кирилл прищурился и сказал:
— Слушай сюда, Перевалов… Мне твои угрозы абсолютно до фомальгаута! Подбери сопли! И не ссы на зенит! У меня осталась девушка на Марсе, если ты память не посеял от ревности. Так что твоя голубоглазая капральша мне тоже до фомальгаута!
Тормозилло зло щурился, грудь его ходила ходуном, и Кирилл не удивился бы, увидев летящий в физиономию кулак. Однако обошлось без ржавых пистонов — видимо, выражение Кириллова лица подействовало на Тормозиллу успокаивающе.
— Ладно, Кент, — сказал он. — Но смотри у меня!
Он по-прежнему нарывался, однако Кирилл уже счел за благо не обращать внимания на его тон. Как говорит Спиря, на всякий роток не накинешь платок… Мужик не тот, кто на всякий чих здравствует, а тот, кто способен войти в положение втюрившегося обрезка. А втюрился Тормозилло в капральшу, надо полагать, по самые локаторы.