— Желаете попробовать?
В словах Джеймса крылся вызов.
Хозяин лавки благоразумно исчез без промедления. К чему мешать благородным господам делиться друг с другом секретами искусства? Видимо, он сталкивался с подобными случаями не в первый раз. А иногда даже имел от. этого кое-какую выгоду.
Но недоверчивый собеседник вдруг улыбнулся, разом сняв напряженность ситуации. Когда рябой улыбался, лицо его становилось гораздо симпатичней, прямо-таки лучась обаянием.
— Я не хотел вас обидеть, сударь. Простите, если мой комментарий показался вам оскорбительным. Конечно же, я хочу попробовать. Только, умоляю вас, давайте помедленнее... Мне хотелось бы вникнуть в суть приема, а не провоцировать ссору. Полагаю, вы тоже не сторонник рейнконтра?
Джеймс кивнул, оттаивая. Рейнконтром в школах фехтования называли бой без правил.
— Эй, хозяин! — рябой огляделся. — Дай-ка нам пару шелковых пуговиц!
— Зачем? — поморщился Джеймс.
Он не был поклонником пуговиц, обтянутых шелком — их надевали на острия шпаг во время учебных поединков.
— Смею надеяться, сударь, мы с вами достаточно опытны?
В качестве согласия рябой обнажил шпагу, висевшую у него на поясе, и отсалютовал Джеймсу. В ответ молодой человек приветствовал «охотника» бреттой, которую до сих пор держал в руке — и без предупреждений перешел к действиям, двигаясь с демонстративной неторопливостью.
Финтом в кварту он вынудил соперника сделать шаг назад. Затем, притворившись, что замешкался с продолжением, спровоцировал серию ответных ударов, коротких и быстрых, наносись они в настоящем, а не договорном бою. Этой атаке, в которой чувствовалась школа, Джеймс противопоставил ряд академически четких, выверенных, что называется, «до ногтя» парадов. И в тот миг, когда звон клинков достиг апогея — так опытный дирижер сердцем чувствует нарастающее крещендо оркестра — молодой человек провел требуемый passado sotto.
Не очень глубокий, но вполне достаточный.
Кончик бретты легонько тронул локоть «охотника».
— Туше!
— Блестяще! Признаюсь, я был не вполне прав, споря с вами...
Похвала, скажем честно, приятна даже самым прожженным циникам. Джеймс подумал, что ошибся с первоначальной оценкой рябого. Вне сомнений, достойный сударь. Весьма достойный.
И готов признать ошибку вслух, что есть признак благородства.
— Еще раз?
— Конечно! Что вы скажете, если я...
Рябой попробовал в конце серии достать клинком голову уклоняющегося Джеймса — и не достал. Вместо этого длинная бретта еле слышно уколола его в правый бок. Войди рапира всерьез, у «охотника» возник бы повод опасаться за свою драгоценную печень.