— Молодец, — нарушил молчание расположившийся на диване Климов. — Наблюдаешь, соображаешь, помалкиваешь. Настоящий разведчик.
— Лимоны надо сахаром посыпать. Но только чуть-чуть. Клим, ты обещал встречу с тем, кто ответит на все мои вопросы. Ведь это ваша база?
— База, — подтвердил Вася, пересаживаясь за стол. — Сейчас нервы успокоим и поговорим… Давай по пятьдесят… Оля! Все к столу…
Он разлил коньяк по пузатым бокалам. На четверых.
«Все» вышли из кухни следом за Ольгой. Ими оказался немолодой мужчина самой благообразной внешности: среднего, по современным меркам, роста, плотный, но сохранивший осанку и без малейших намеков на живот. Загорелая лысина, обрамленная венчиком коротких седых волос, и примерно той же длины белая бородка резко оттенялись черными бровями, и этот контраст наряду с осанкой и легкой, пружинящей походкой сбивал с толку. Мужчине можно было дать и шестьдесят, и пятьдесят, а если взглянуть в молодые, внимательные карие глаза, то и все сорок пять, несмотря на седину. Чем-то он напомнил Саше отца — в свои шестьдесят и при центнере живого веса бодрячка, каких мало. Правда, этот седой в отличие от папы в молодости определенно был жгучим брюнетом и свою пенсию, похоже, зарабатывал вовсе не в конструкторском бюро. В каждом движении седого чувствовались продуманность и рациональность. Он, будто старый опытный тигр, внешне ленивый и добродушный, внимательно наблюдал за жертвой и просчитывал все ее действия на десять ходов вперед. Просторная летняя одежда в целом скрывала очертания его тела, но широкие плечи, затянутый на поясе ремень и руки, загорелые, мускулистые, покрытые выгоревшими волосами, выдавали «дедушку» с потрохами. Попробуй встать у такого «старичка» на пути, и тебе несдобровать, будь ты хоть мастером единоборств, хоть бойцом спецназа.
— Здравствуйте, господин Барков, — мужчина протянул руку.
Умеренная громкость и тембр голоса — мягкий, но выразительный баритон — уже не обманули Баркова. Этот человек был не тем, кем казался на первый взгляд. Рукопожатие поставило точку: сухая ладонь, выверенный захват, строго дозированный — килограммов в двадцать, не больше — нажим, никаких характерных для рода деятельности уплотнений, деформации пальцев или мозолей. Совершенное владение языком тела, вернее — его «молчанием». Саша все ждал, что он вот-вот произнесет с шотландским акцентом: «My name is Bond. James Bond». Но двойник сэра Коннери ничего такого не сказал.
— Здравствуйте. — Барков пожал ему руку и смело посмотрел в глаза.
Седой некоторое время изучал Сашу молча и бесстрастно, а затем вдруг расплылся в улыбке, причем вовсе не дежурной, а искренней и дружелюбной.