— Мне это кажется глупостью, сэр, — заявил Бор, и я сразу вспомнил о том, что на Земле люди даже вдвое-втрое старше, чем он, считаются самыми бестактными. — Не пойму, почему кто-то может захотеть ввязаться в историю, о которой не имеет ни малейшего понятия.
— Вам ведь никогда не приходилось быть стариком, — вздохнул я. — Неизмененный человек семидесяти пяти лет может вести себя куда опрометчивее, чем вы.
— А в чем тут может быть разница? — продолжал допытываться Бор.
— Именно это и должен спросить двухлетний, который просто не знает, что может постареть.
— Мне три, — немного обиженно возразил Бор. Я поднял руку.
— Подождите, давайте попробуем по-другому. Мне семьдесят шесть, и, вступая в ССК, я действительно сделал, как это у нас называется, «прыжок веры». С другой стороны, это был мой выбор. Я не обязан был так поступать. Если вам трудно вообразить, что все это должно было для меня значить, попытайтесь посмотреть с моей точки зрения. — Я указал на Менделя. — Когда мне было пять лет, я еще толком не умел шнуровать свои ботинки. Если вы не можете представить себе, что такое дожить до моих лет и вступить в ССК, то подумайте, насколько трудно для меня представить себе полностью взрослого пятилетнего человека, не знающего ничего, кроме войны. Если даже отложить в сторону все остальное, то я неплохо знаю, на что похожа жизнь за пределами ССК. А какой она кажется вам?
Мендель обвел взглядом своих товарищей, которые ответили ему такими же немного напряженными взглядами.
— Мы мало об этом думаем, сэр, — начал капрал. — Во-первых, мы не видим в этом ничего необычного. Все, кого мы знаем, рождались совершенно одинаково. С нашей точки зрения, это вы необычные. Имели детство и прожили целую жизнь, прежде чем попасть сюда. По-моему, это довольно неэффективный подход.
— Вы когда-нибудь задумывались о том, что можно жить и не состоя в Специальных силах? — спросил я.
— Не могу представить себе такого, — сказал Бор, и все остальные закивали. — Мы все здесь — солдаты. Это наше единственное занятие. Это наша жизнь.
— Именно поэтому вы кажетесь нам таким интересным, — пояснил Мендель. — С идеей о том, что эта жизнь может быть результатом произвольного выбора. Мысль о том, что можно жить по-другому. Это чуждо для нас.
— Чем вы занимались, сэр? — спросил Бор. — В вашей другой жизни?
— Я был писателем.
Солдаты удивленно переглянулись.
— В чем дело? — спросил я.
— Странный способ существования, сэр, — ответил за всех Мендель. — Зарабатывать деньги, составляя слова в строчки.
— Бывают профессии много хуже, — заметил я.