Интересно, много ли народу вступают волонтерами в армию, а затем объявляют себя уклонистами и требуют поблажек, ссылаясь на политические или религиозные убеждения? Я расписался.
— Параграф три: я отдаю себе полный отчет и соглашаюсь с тем, что буду добросовестно и незамедлительно выполнять приказы и распоряжения вышестоящих начальников и командиров, как это предусмотрено сводом уставов Сил самообороны колоний.
Я расписался.
— Параграф четыре: я отдаю себе полный отчет в том, что, добровольно вступая в ряды Сил самообороны колоний, я соглашаюсь на любые хирургические и терапевтические операции или процедуры, которые Силы самообороны колоний считают необходимыми для повышения боевой готовности.
Этот пункт был самым главным. Именно из-за него бесчисленное множество семидесятипятилетних стариков, в числе которых сегодня оказался и я, ежегодно ставили свои подписи в этом документе.
Когда-то давным-давно я сказал моему дедушке, что к тому времени, когда я достигну его возраста, откроются возможности продлевать человеческую жизнь до поразительного срока. Он посмеялся надо мной и ответил, что в свое время тоже нисколько не сомневался в этом и тем не менее состарился и одряхлел в положенный срок. А теперь и я тоже сделался стариком. Проблема преклонных лет состоит не в том, что из строя выходит одна треклятая деталь за другой, — из строя выходит все вместе, одновременно. Ты не можешь прекратить стареть. Генная терапия, пересадка органов и пластическая хирургия — все это достаточно серьезные оборонительные меры против старости. Но от времени не убежишь. Тебе ставят новое легкое, но вдруг сбой дает сердечный клапан. Ты получаешь новое сердце, а печенка увеличивается, как надувной детский бассейн. Заменишь печень — лопнет сосуд в мозгу. Вот он, козырный туз старости, — ведь люди все еще не научились пересаживать мозги.
Некоторое время назад средняя продолжительность жизни дошла до девяноста лет. Мы прибавили почти двадцать лет к библейскому «трижды по двадцать и еще десяток»[1], и тут Бог, похоже, решил топнуть ногой. Люди способны жить дольше, и довольно часто так и происходит, но, к сожалению, последние годы своей жизни человек все же немощен и болен. Так что здесь ничего не изменилось.
Посудите сами: в двадцать пять, тридцать пять, сорок пять или даже пятьдесят пять лет ты все еще можешь оптимистически расценивать свои шансы в противостоянии с миром. Когда тебе сравняется шестьдесят пять и твое тело начнет ускоренно приближаться к неизбежному физическому крушению, разговоры о таинственных «хирургических и терапевтических операциях или процедурах» уже начинают вызывать известный интерес. А потом ты подходишь к семидесятипятилетнему юбилею. Почти все твои друзья уже мертвы. Тебе заменили по меньшей мере один из главных органов. Четыре раза за ночь приходится вставать, чтобы помочиться. Ты не в состоянии подняться по одному-единственному лестничному маршу, не испытав легкого головокружения, — и при всем этом тебе говорят, что вы, мол, находитесь в довольно хорошей форме для вашего возраста!