4 мая 2190 года. Вторник. 9.12 по местному времени.
Уютный трехэтажный дом утопал в зелени столетних каштанов. В их могучих кронах многочисленная пернатая живность слаженно приветствовала солнечное весеннее утро, радовалась жизни. В этом райском уголке, казалось, все должны были быть счастливы. Но естественно, это только казалось...
— Почему ты раньше не сказал, что летишь туда? — Иван Антонович Ковзан укоризненно смотрел на сына.
— Не мог, отец. Эта информация была засекречена.
— Когда летишь?
— Послезавтра на Луну. Буду осваивать корабль. А в середине августа — туда, — спокойно ответил сын.
— Помнишь, когда ты собрался поступать в летное училище, — после паузы произнес отец, — мы с тобой говорили о важных и неважных делах в жизни.
— Конечно, помню, отец. Ты тогда процитировал Библию: «Суета сует — все суета». И сказал, что порой бывает трудно отличить пустышку от золота.
— А ты сказал, что тебе повезет и ты не ошибешься.
— Я решил, отец, сделать то, чем наверняка буду гордиться всю оставшуюся жизнь.
— Если у тебя будет эта жизнь. Неужели смертельно опасные испытания ракетопланов тебе доставляли мало острых ощущений?
— Люди испытывали их и до меня.
Взгляды отца и сына встретились. Первым отвел глаза отец:
— Господи, откуда у тебя столько честолюбия?
— Не знаю, отец.
— Тебе пообещали вторую жизнь, если ты не вернешься оттуда?
— Мне об этом не говорили, а сам я не спрашивал. Для меня это не главное.
— Для тебя это не главное, — тихо повторил отец слова сына.
И после паузы так же тихо продолжил:
— Двадцать девять лет назад в этой комнате я узнал, что не стало моей жены. Спустя несколько часов, здесь же, мне сообщили, что я потерял ее окончательно — Большой Бэби не дал ей второй жизни. Ты хочешь заставить меня еще раз пережить такие событий?
И вновь взгляды отца и сына скрестились. На этот раз первым глаза отвел сын.
— Отец, меньше всего я хочу доставлять тебе страдания. Но... Но сколько раз уже отцы провожали своих детей на заведомо опасные, но необходимые человечеству дела. Ведь кто-то должен был их совершать. Пойми, отец, для меня сейчас лучше погибнуть, чем отказаться.
— Я тебя не прошу отказываться. Я прошу только, чтобы тебе гарантировали вторую жизнь.
— А если бы ее не было вообще — второй жизни? Что бы ты тогда сказал? — последовало в ответ.
— Может случиться, что у меня не будет ни сына, ни внуков. — Длинная пауза. — Ладно, давай оставим этот разговор. Завтра пойдем на кладбище к матери. Попрощаешься.
И вновь взгляды двух самых родных людей встретились.
— Я вернусь, отец.
Ковзан-старший ничего не ответил.