Иван Ковзан вновь закрыл ладонями лицо и застонал.
— Иван, соберись, — помолчав, продолжил его друг Игорь Переверзев. — Впереди у тебя и твоего сына еще очень длинная жизнь. И ты должен стать защитником и мудрым наставником для сына, а когда он подрастет, и его другом.
И вновь в комнате воцарилась тишина. Кукушка на старинных часах прокуковала одиннадцать раз.
— Скоро она окончательно умрет, — едва затихла кукушка, проговорил Иван Ковзан.
— Кто? — не понял Переверзев.
— Маша.
— Ваня...
— Не волнуйся, Игорь. Я с ума не сошел. С минуты на минуту мне должны позвонить и сообщить волю Главного Компьютера.
— А может, он...
— Игорь, не надо утешать меня, — резко перебил друга Иван. — Ты же все отлично понимаешь. Маша была обыкновенным программистом и в свои тридцать лет, естественно, не заработала необходимых баллов для второй жизни.
Тягостную тишину в комнате прервал мелодичный звонок видеофона. Мужчины одновременно посмотрели на экран. На голубом фоне белым цветом выделялся стилизованный земной шар, окаймленный лавровым венком, — символ Организации Объединенных Наций. Хозяин и гость переглянулись. В глазах Ивана Антоновича промелькнул страх.
— Ваня, рано или поздно ты узнаешь решение Совета Развития, — как можно мягче заговорил его Друг. — Не изводи себя, Иван, включи видеофон.
Хозяин квартиры вздохнул и произнес хриплым голосом:
— Видеофон, включись.
Тотчас незнакомый мужской голос произнес:
— Иван Антонович Ковзан?
— Да, — коротко ответил Иван, сжимая подлокотники кресла.
— Объявляем вам решение Совета Развития Организации Объединенных Наций. — Небольшая пауза. — Исходя из анализа Жизненной Записи гражданки Объединенной Руси Марии Николаевны Ковзан, Совет Развития Организации Объединенных Наций постановляет: «Считать Жизненную Запись гражданки Объединенной Руси Марии Николаевны Ковзан не удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь. — И вновь невыносимая пауза. — Совет Развития также выражает глубокое соболезнование вам, Иван Антонович, по поводу безвременной кончины вашей супруги». Экран телевизора погас.
— Ну вот и все, Игорь. Большой электронный Бэби окончательно похоронил еще одну человеческую жизнь.
Игорь Переверзев молчал, придавленный.
«Боже, а ведь когда-нибудь и мне придется вот так, сидя в кресле, выслушать вердикт относительно себя. А если услышу "... не удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь"... О, Господи!» Переверзев перевел взгляд на своего друга.
Тот резко отвернулся, скрывая слезы:
— Игорь. Не надо утешать. К услышанному ничего не добавишь.