— Отец, меня больше тянет небо. А история... Историю можно и самому по книгам изучать.
— Но почему военное училище? Чем плохо быть гражданским летчиком? Перевозить людей.
— Нет, отец. Сейчас пассажирский самолет ведет компьютер. Человек при этом лишь присутствует. А в боевом самолете, наоборот, компьютер только помогает летчику. Да и вообще, хочется участвовать в важных событиях.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты думаешь, Китай добровольно согласится, что Забайкалье — это наша и только наша территория? — пояснил сын.
— Ты хочешь воевать?
— Я хочу защищать Родину, отец. Я хочу много чего сделать в этой жизни. А где, как не на войне, быстро узнается, кто есть кто?
— Вот уж не думал, что ты такой у меня карьерист.
— Карьеризм и честолюбие — это не одно и то же.
— Поэтому у тебя и нет своей девушки?
Юноша задумчиво опустил голову. Легкий румянец окрасил его щеки.
— У меня была девушка. Мы расстались, — наконец ответил он.
— Можно узнать почему?
— Она посчитала меня слишком серьезным.
Отец усмехнулся:
— Я думаю, это не слишком большой недостаток. Это даже вообще не недостаток. Через десять лет эта девушка, наоборот, будет стремиться к серьезному мужчине.
— Уж столько я ее точно не собираюсь ждать.
Оба рассмеялись.
— Когда ты уезжаешь? — Голос отца вновь стая серьезным, даже чуть печальным.
— Сразу после выпускного вечера. Двадцать шестого.
— Что ж, сын. Мне остается пожелать тебе только удачи.
— Спасибо, папа.
Старинные часы пробили десять раз.
— Пап?
— Что?
— Почему ты не женился во второй раз?
Отец внимательно посмотрел на сына.
— Знаешь, — медленно начал он, — я и сам толком не знаю почему. Несколько раз я готов был уже к этому. Но в последний момент что-то меня останавливало. Наверное, я подсознательно чувствовал, что лучше твоей матери у меня никого не будет. Так стоило ли размениваться?
— Я понял, отец.
— Что ты понял?
Юноша посмотрел на отца своими темно-карими глазами:
— Я понял, что в жизни не стоит размениваться на мелочи. Чтобы потом не жалеть об этом.
— Это будет очень трудно, сын.
— Потом будет труднее смириться с мыслью, что жизнь отдал суете.
— Трудно распознать, Борис, что суета, а что нет. Иногда, казалось бы, незначительные поступки приводят к самому важному, что ты сделал в жизни. А на сто процентов важные дела оказываются суетой, пустышкой.
— Мне повезет, отец. — Темные глаза сына уверенно и спокойно смотрели на отца.
— Дай бог. — Иван Антонович Ковзан почему-то мгновенно поверил сыну. — Борись, Борис!
Объединенная Русъ. Украина, г. Славутич, Киевской обл.
За десять лет до описываемых событий.