— Вы тоже не прибедняйтесь. Не кляча, а вполне приличный конь. Вот пацаны у вас дрянь были. Даже подраться в удовольствие не пришлось. Да и отдам я вам коня. Не пешком же отсюда топать! Сколько за него имели честь забашлять? Монеты три?
Пленник с уважением кивнул. Хоть в скакунах разбираются все, но не каждому дано с одного взгляда определить их стоимость.
— Семьдесят, но больше я не найду. И без того замок заложить придется, а процент такой нынче рубят!..
— Кончайте базар! Сказал, стольник, значит, стольник! — торговаться Антошка не любил. — Сроку вам месяц, а дальше включаю счетчик. По пять монет в день. Когда накопится третья сотня, буду с горестью и сожалением вам каждый день по пальцу отрезать. Кончатся пальцы — руки и ноги поотрубаю, а там и до головы черед дойдет.
— Ну вы и крутой! — В голосе лорда звучал страх напополам с уважением. Только осуждения не было. Да и откуда ему взяться, когда сам на месте Антошки поступил бы так же?
— А вы думали, на пацана безмозглого нарвались? Короче, сегодняшний день прошел, поэтому начнем считать с завтрашнего. Чтобы потом на меня пенять не изволили.
— А кто моим сообщит? — Убедившись, что увильнуть не удастся, пленник дальше говорил исключительно деловым тоном.
— Ваш человек и сообщит, — про себя Иванов подумал, что не зря не стал рубить последнего кнехта.
Ему по-своему было даже жаль барона. Сразу видно настоящего воина, но надо же показать раз и навсегда, кто здесь хозяин! В сем прекрасном мире слабость не уважает никто, это Антошка знал твердо. Как и то, что настоящий рыцарь не имеет права на милосердие и доброту. Разве что тогда, когда уже соблюл свой интерес.
— Позвольте поблагодарить вас за угощение. — Чувствовалось, что пленник не прочь наесться впрок, но человек — не верблюд и так не умеет. Больше же в лорда уже не лезло, и даже дыхание у него стало тяжелым от обильной еды.
— Что вы? Не стоит благодарности. Хук и Гак, дайте ему увидеться с его кнехтом, а затем отведите в камеру. Хряк покажет, в какую.
Антошка мимолетом подумал, что так и не удосужился узнать, сидит ли еще кто-нибудь в подземелье. Все-таки новый правитель, можно было бы амнистию дать. Или не давать? Сидят и сидят. Что за барон, у которого подземелье пустует?
Размышлять на абстрактные темы было лень. Да и на конкретные тоже. Хотелось завалиться спать, тем более два обеда подряд — это вам не хухры-мухры. Это подвиг сродни победе над драконом. Но дракон — драконом, а себя Антошка чувствовал удавом. Тем самым, что заглотил слона, и сейчас должен залечь, чтобы переварить добычу. Подвиг сегодня совершен, день прожит не зря, и можно смело набираться сил перед грядущими свершениями.