И Сергей не мог не признать, что полковник Панарин во многом прав. Дело Верменича тянулось и тянулось, обрастая фактами, которые Бурун не рисковал никому предъявить, и гипотезами, которые казались бредовыми даже ему самому. Махнуть рукой? Хоть один вечер провести, как положено нормальному человеку — в хорошей компании, а не среди стопок отчетов.
— А, ладно. — Он и в самом деле махнул рукой, с чувством, словно разом отбрасывая все крамольные мысли о работе в выходной. — Давай звони своей подруге.
Утро выдалось хмурым дважды — не только из-за все еще затягивавших небо мокрых туч, но и еще из-за того, что глаза упорно отказывались открываться, во рту не проходило ощущение нашествия больных диареей кошек, а голова гудела так, что казалось — стоит оторвать ее от подушки, и она тут же Развалится на много-много мелких частичек.
Некоторое время подождав, не исчезнет ли боль сама по себе — а она, похоже, никуда исчезать не собиралась, — Сергей попытался вспомнить вчерашний день. Вроде бы сначала они взяли пива и пару бутылок вина, кое-какую закуску и поехали в гости к Генкиной подруге. Потом, кажется, Генка бегал в магазин. Потом бегал Сергей. Потом опять Генка. Потом в просторной квартире Татьяны появились еще какие-то люди, и бегали уже они. Смутно вспоминалась оглушающе громкая музыка, чьи-то длинные ноги... почему-то на столе.
С явным трудом приоткрыв глаз, Сергей постарался выяснить самый важный вопрос — где он в данный момент находится. Ответ был получен — очень точный и совершенно бесполезный. В постели. Вопрос только, в чьей... явно не в своей, поскольку в поле зрения имелось чужое обнаженное плечо. Красивое плечо...
Сергей аккуратно встал — девушка отвернулась, не проснувшись. Мягкие золотистые волосы разметались по подушке. Сергею удалось припомнить, что Таня, хозяйка квартиры, была коротко стриженной шатенкой, у Иры, ее подруги, хайр был странного розово-зеленого цвета. А как зовут эту?
— Все, больше не пью, — прошептал он. — Ни-ког-да!
Стараясь не шуметь, он двинулся на поиски ванной. Почему-то все двери вели то в кладовку, то в кухню... третья попытка оказалась удачной. Сергей сунул голову под струю ледяной воды, и жизнь сразу стала казаться не столь отвратной. Теперь можно было почувствовать, что проблемы не ограничиваются раскалывающейся головой — костяшки на правой руке были сбиты в кровь.
— М-да... — протянул он, с отвращением разглядывая в зеркале свою физиономию. — Свинья ты, капитан. Тебе хоть чуть-чуть стыдно?
Отражению было стыдно.
Сквозь шум льющейся воды пробился посторонний звук — резкий, неприятный. Где-то пронзительно пищал мобильник, судя по специально подобранному раздражающему сигналу — его собственный. Сергей без особого успеха попытался вспомнить, куда засунул телефон, затем пошел на звук. Вредный аппарат словно только этого и ждал — тут же замолчал.