– Не смей...
Его губы обрушились на ее рот с такой силой, что ей даже стало больно. Он как будто хотел наказать ее. Воздуха в легких совсем не осталось. Она пыталась бороться, хотя и понимала, что это бесполезно. Ее разум безмолвно взывал к сопротивлению и рвался на свободу, но незнакомая ей до сих пор, чувственная сторона ее женской натуры отчаянно желала ответить на поцелуй, ощутить волнующий трепет чистого, ничем не стесненного секса.
– Тебе интересно, – повторил он и внезапно отпустил ее. – Когда станешь в достаточной степени женщиной, чтобы это признать, позвони мне.
Пятясь к двери и спотыкаясь на ходу, Миранда покачала головой.
– Скорее ты сгоришь в аду.
– Я так не думаю.
И, черт бы его побрал, он оказался прав. Две недели Миранда его не замечала, смотрела сквозь него, когда он работал на территории поместья, старалась уйти подальше, когда он оказывался рядом, но всякий раз вспоминала тот разрывающий душу поцелуй в конюшне, и всякий раз ее пульс учащался, а тело покрывалось испариной.
Лежа по ночам в постели, Миранда думала о нем, вертелась с боку на бок и мучилась от летней жары, не отпускавшей даже ночью. А днем ей приходилось готовиться к вечерним занятиям в городском колледже – еще одном месте, где можно было столкнуться с Хантером.
Через две недели она отказалась от противостояния, отбросила гордость и позвонила ему. В тот же вечер они провели несколько часов вместе, гуляя по берегу, но он даже не попытался прикоснуться к ней.
Так продолжалось, без изменений, какое-то время. Можно было подумать, что ничем, кроме того единственного поцелуя, Хантер с ней делиться не собирается. Наконец Миранда сама положила руку ему на запястье, склонила голову набок и спросила:
– Ты боишься меня? Хантер рассмеялся:
– Боюсь? Не смеши.
– Но тогда почему...
Миранда почувствовала себя круглой дурой. Что она могла сказать? Хантер стоял, прислонившись к крылу ее машины, жаркое солнце слепило их обоих. Она нашла место для стоянки в укромном, скрытом скалами уголке на берегу, на расстоянии нескольких миль от курорта, принадлежавшего ее отцу.
– Что – почему?
– Почему мы никогда... ну, ты знаешь.
– Понятия не имею, о чем ты, – протянул он, но уголки его рта тронула улыбка. Миранда беспомощно уронила руку, не находя слов.
– Ну же, советник! – поддразнил он ее. – Всякий, кто хочет стать крупной шишкой в юриспруденции, должен уметь выражать свои мысли.
– Ты никогда не прикасаешься ко мне! – выпалила Миранда, чувствуя, как лицо заливается жарким румянцем.
– А тебя это смущает?
Ожидая ответа, Хантер принялся крутить на пальце кольцо, которое никогда не снимал, – тоненький золотой перстенек с ониксом.