– Как жаль, что я так мало знаю жизнь и совсем не знаю мужчин, – пробормотала Тара.
Когда мужчины в Эдинбурге рассыпались перед ней в любезностях, она, смущаясь, думала о том, что отдала бы все их комплименты за одно ласковое слово герцога.
«Он мой муж, и я хочу ему нравиться, хочу, чтобы он мною восхищался, хочу, чтобы считал меня красивой!»
Она все смотрела на него в раскрытое окно, размышляя о том, что даже в многолюдном Эдинбурге ей не встретился человек, который бы восхищал ее больше, чем герцог.
Прошлым вечером, когда он принес ей драгоценности для бала, сердце затрепетало у Тары в груди, радостью наполнилось все ее существо. Казалось, в комнате сразу стало светлее. Кто еще, кроме герцога, способен был заставить ее испытать такие чувства?
Стоило увидеть в зеркале его отражение, как тут же перехватило дыхание.
«Это от неожиданности», – попыталась она найти себе оправдание, в глубине души понимая, что все обстоит не совсем так.
Весь прошлый вечер Тара кожей ощущала присутствие герцога. Он здесь, в зале, – и ей уже не до льстивых речей партнеров по танцам, не до танцев вообще.
Когда она разговаривала с королем, герцог стоял тут же, рядом.
Тара дорого дала бы, чтобы узнать, одобряет ли он то, что она говорит, восхищается ли ею, как восхищался ею король.
Все, что происходило с Тарой в Эдинбурге, было похоже на сказку, но прошлый вечер оказался особенным.
И прежде всего потому, что с ней был герцог, а в его присутствии все происходящее ощущалось ею гораздо острее.
Герцога разместили в соседней комнате, и, когда Тара отправилась спать, ей очень хотелось попросить у него разрешения взглянуть на его рану и, если потребуется, сменить повязку.
Но, когда они вместе поднимались по лестнице, он ей этого не предложил, а сама Тара ничего сказать не осмелилась. И через несколько секунд после того, как она закрыла за собой дверь, решительно захлопнулась дверь в комнату герцога.
И звук этот, казалось, разъединил их еще более категорично, чем кирпичная стена.
– Я его жена! – пыталась себя успокоить Тара, но на душе словно камень лежал.
Она догадывалась, что не только тревогой за здоровье герцога объяснялось ее желание зайти к нему, как было тогда, когда его ранили.
Ей хотелось побыть с ним наедине, поговорить с ним…
Карета стремительно удалялась от Эдинбурга, и Тара откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь быстрой ездой по ровной дороге.
Ночь им предстояло провести на постоялом дворе. Когда они наконец добрались до него, Тара уже с ног валилась от усталости: бал закончился поздно, и она почти не отдохнула перед дорогой.