– Убирайся! – закричала Шелби. Но опоздала – он был уже внутри.
– Убирайся отсюда ко всем чертям!
– А ты меня заставь, лапочка! – оскалился он.
Он шагнул вперед, и в ноздри Шелби ударил тошнотворный запах виски. Маккаллум схватил ее за руку, рывком развернул к себе.
– Оставь меня в покое!
– Не выйдет, детка. Слишком долго я тебя ждал. А ты... – он пригвоздил Вианку к месту ледяным взглядом, – не делай глупостей, иначе окажешься за решеткой вместе со своей мамочкой!
– Прекрати! – воскликнула Шелби, тщетно вырываясь из его мертвой хватки.
Свободной рукой она попыталась его ударить, но Росс поймал ее за запястье и, смеясь, как безумный, сжал обе ее руки в своей огромной лапище.
– А вот этого, лапочка, делать не стоило!
– Уходи! – взмолилась Вианка. – Рог favor, оставь нас в покое!
– А ты, шлюха, заткнись! – рявкнул Росс. – Придет и твой черед! Все, кто отправил меня вверх по реке, – все вы за это заплатите!
Шелби отчаянно боролась, но он был сильнее. Даже когда она со всей силы ударила его коленом в пах, Росс согнулся пополам, но ее не выпустил.
– Ax ты, сука!
Где-то вдали завыли сирены полицейских машин. Но они безнадежно опаздывали: Росс уже схватил Шелби обеими руками и, несмотря на яростное сопротивление, потащил к дверям. Алоис рухнула на пол. Вианка, рыдая, упала перед ней на колени:
– Madre, madre!
– Опомнись, Маккаллум! – кричала Шелби. – Вианка все расскажет, и ты отправишься в тюрьму на всю жизнь!
– Знаешь, лапочка, дело того стоит. И потом, неужели ты закатаешь за решетку отца собственной дочери?
– Ты ей не отец!
Отчаянным рывком Шелби удалось высвободиться, но она не удержала равновесия и упала, стукнувшись обо что-то боком. Плечо пронзила острая боль; что-то с грохотом рухнуло. Она поняла, что повалила алтарь. Моментально пламя свечей побежало по кружевной салфетке. Не обращая внимания на огонь, Росс бросился на Шелби, с силой ударил ее головой об пол. Дикая боль взорвалась в голове, и перед глазами все потемнело. Сквозь черную пелену Шелби видела, как огонь бежит вверх по занавескам, как Алоис ползает на коленях вокруг горящего алтаря и со слезами умоляет мертвого мужа о прощении, а Вианка, рыдая, пытается поднять ее и вывести из дома.
И, в довершение всего, откуда-то сбоку послышался испуганный детский голосок:
– TiaВианка!
В дверном проеме спальни показался круглолицый маленький мальчик.
– Рамон! О господи! Уходи отсюда!
Давясь слезами, Вианка подхватила плачущего малыша на руки и бросилась на улицу. Огонь уже подползал к кушетке. Шелби закашлялась от дыма, на глазах у нее выступили слезы.