Какой-то всадник мчатся навстречу ей. Увидев Таунсенд, он поднял руку и окликнул ее по имени. Она всхлипнула – это был Ян. Он мчался к ней на бешеной скорости, и они съехались на вершине холма. Таунсенд мигом спрыгнула наземь и кинулась к нему. Ян, спешившись, поймал ее в объятия и крепко прижат к себе. Она ухватилась за лацканы его сюртука.
– Бандиты, – задыхаясь проговорила она. – Господин Бретон утверждает, они идут сюда, чтобы разграбить замок! Я боялась, что вы... – голос ее прервался, она не могла продолжать.
– Спокойней, любимая, спокойней, – нежно прошептал Ян, прижимаясь своей прохладной твердой щекой к ее щеке. – Это неправда. Никаких бандитов нет. Я посылал Серо в Вилландри, как только про это узнал, и он только что вернулся. Я как раз ехал, чтобы сказать вам – это очередной слух. Вам совершенно нечего опасаться, совершенно!
Не в силах больше сдерживаться, Таунсенд разрыдалась.
– Я так испугалась, – прошептала она. – Боялась за вас, вы ведь здесь один...
Ян обнимал ее за плечи, шепча слова утешения, любовь его была такой же пылкой и надежной, как его руки. Когда рыдания затихли, он нежно вытер ей глаза. Она подняла к нему распухшее от слез лицо, и он с минуту молча смотрел на нее. Затем грубовато спросил:
– Так вы беспокоились обо мне? Не о Сезаке?
Таунсенд высморкалась в его платок и кивнула.
В ответ Ян запрокинул голову и расхохотался. Солнечный свет озарил его мужественные черты и заиграл в глазах, но он тотчас овладел собой и снова взглянул на нее. И совершенно неожиданно для нее притянул к себе и впился в ее губы жадным поцелуем, в который, казалось, вложил всю душу.
– Таунсенд, – шептал он у самых ее губ. – Бог мой, неужели ты и впрямь все еще любишь меня?
Не дожидаясь ответа, его рот снова стал искать ее губы, и Таунсенд почувствовала, как дурманящее тепло и нежность заполняют всю ее. Его язык коснулся ее языка, и тепло сменилось вдруг вспыхнувшим страстным томлением. Когда Ян изо всех сил прижал ее к себе, она ощутила на своем теле твердый, пульсирующий жар его плоти и застонала, падая вместе с ним в траву.
Не отрывая рта от ее губ, он расшнуровал корсаж и нетерпеливо отбросил в сторону. За корсажем последовали чулки, сорочка и корсет. Обнажая ее тело, он с наслаждением касался каждого дюйма руками и губами, а Таунсенд изгибалась под ним, восхищаясь его умением любить. Темноволосая голова Яна склонилась к ее груди, и соски твердели от нежных прикосновений его языка. Затем он опустился ниже, целуя тугой, шелковистый живот. Ее руки нетерпеливо дергали его за пояс, и он на миг отпрянул, чтобы стянуть с себя бриджи. Солнце играло на его обнаженном мускулистом теле, и Таунсенд затрепетала, взглянув на него.