– Да, вчера вечером я случайно встретил герцога Орлеанского, и он любезно передал мне письмо от своего кузена – Людовика.
– Людовика? Вы имеете в виду короля? Лицо Яна приняло жесткое, насмешливое выражение.
– Кого же еще? Это означает, что кому-то, наконец, пришло в голову известить его о моей женитьбе, и он, не теряя времени, пеняет мне за то, что я не представил вас ко Двору. Мне предложено тотчас исправить эту оплошность.
– О! – Таунсенд вдруг опустилась на ближайший стул. Она в смятении посмотрела на Монкрифа. – Значит, нам и в самом деле надо ехать? Сейчас же?
– Моя дорогая невинная крошка, как много вам еще предстоит узнать! Если Людовик требует, мы обязаны повиноваться. В противном случае мы нанесем умышленное оскорбление королю Франции, и нас навсегда удалят от Двора.
«Разве это было бы так уж скверно?» – строптиво подумала Таунсенд.
– Вам следовало бы поторопиться, если мы хотим быть готовы вовремя, – отрывисто заметил Ян. – И переоденьтесь перед отъездом. Желтый цвет вам совсем не к лицу.
– Мне очень жаль, – сказала Таунсенд, глядя на него широко раскрытыми от возмущения глазами. – Я не знала, этого больше не произойдет.
Она проскользнула мимо него и быстро поднялась по лестнице. Ян смотрел ей вслед, почему-то злясь на себя. Зачем, ради всего святого, он так на нее набросился? Говоря откровенно, она была очаровательна в светло-желтом муслиновом платье, несравненно свежее и прелестнее, чем грубоватые, не первой молодости дамы, сидевшие напротив него вчера за игорным столом. Он помрачнел от этой мысли. Возможно, именно это его и рассердило с самого начала.
Китти надевала шаль перед зеркалом, когда Таунсенд влетела в спальню. Горничная поправляла покрывало на постели, но, взглянув на лицо своей госпожи, Китти быстро удалила ее.
– Наши планы изменились, – с дрожью в голосе сказала Таунсенд, стягивая перчатки и расстегивая манто. – Король приказал нам приехать в Версаль.
Внешне Китти сохраняла спокойствие. Она уже привыкла ожидать всего в этом доме.
– Я сейчас же начну упаковывать вещи. Таунсенд сказала:
– Сначала дай мне какое-нибудь другое платье. Китти сдвинула брови.
– Разве что-нибудь не так в вашем туалете?
– Я хочу переодеться.
– Слушаюсь. Я принесу парчовое зеленое, а это отдам погладить, прежде чем...
– Нет.
Китти уставилась на нее. Таунсенд глубоко вздохнула.
– Извини, Китти, ты неправильно меня поняла. Я никогда больше не надену это платье.
– Что же с ним делать?
– Сегодня понедельник, да? Китти кивнула.
– Значит, на Гревской площади сегодня ярмарка вместо казней. Отвези его туда. Продай перекупщику, а деньги возьми себе.